Агрессия

Более того, любой начальник (не обязательно воен­ный командир или лицо, «эффективно действующее» в каче­стве такового) подлежит уголовной ответственности за преступления, подпадающие под юрисдикцию Суда, совер­шенные подчиненными, находящимися под его эффективной властью и контролем, в результате неосуществления им контроля надлежащим образом над такими подчиненными, когда (ч. 2 ст. 28 Римского

Статута):

i) начальник либо знал, либо сознательно проигно­рировал информацию, которая явно указывала на то, что его подчиненные совершали или намеревались совершить такие преступления;

ii) совершенные подчиненными преступления затраги­вали деятельность, подпадающую под эффективную ответст­венность и контроль начальника; и

iii) начальник не принял всех необходимых и разум­ных мер в рамках его полномочий для предотвращения или пресечения их совершения либо для передачи данного во­проса в компетентные органы для расследования и уголов­ного преследования.

Таким образом, принцип личной ответственности при совершении акта агрессии имеет несколько расширенное применение по сравнению, скажем, с национальным уголов­ным законодательством – в этот принцип включается ответственность начальника за действия своих подчиненных в вышеописанных случаях.

Далее, в Проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества установлена самостоятельная ответственность лица, которое как «руководитель или ор­ганизатор» совершает или отдает приказ о совершении не только акта агрессии, но и угрозы совершения такого ак­та (ч. 1 ст. 16).

Наконец, одним из самых ярких проявлений принципа индивидуальной ответственности лиц за совершение агрес­сии является непризнание иммунитета в качестве обстоя­тельства, препятствующего уголовному преследованию.

В одном из «Четырнадцати принципов эффективного осуществления всеобщей юрисдикции» говорится, что на­циональное законодательство должно обеспечивать наделе­ние судебной системы юрисдикцией в отношении любого ли­ца, подозреваемого или обвиняемого на основании между­народного права в совершении тяжких преступлений, каков бы ни был официальный статус подозреваемого или обви­няемого в момент совершения инкриминируемого ему пре­ступления или когда-либо позже.[10]

Более того, любой нормативный акт внутреннего пра­ва, санкционирующий судебное преследование за тяжкие преступления, наказуемые на основании международного права, должен быть в равной мере применим ко всем ли­цам, занимающим или ранее занимавшим любую официальную должность, будь то глава государства, руководитель или член правительства, член парламента либо другого выбор­ного или исполнительного органа.

Статуты Нюрнбергского и Токийского Трибуналов, Статуты Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде и Рим­ский Статут Международного уголовного суда ясно под­тверждают, что суды могут осуществлять юрисдикцию в от­ношении лиц, подозреваемых или обвиненных в тяжких пре­ступлениях на основании международного права, независи­мо от официального положения или должности в момент со­вершения преступления или позднее. Статут Нюрнбергского Трибунала предусматривает, что официальное положение лица, признанного виновным в преступлениях против мира и человечества или в военных преступлениях, не может считаться основанием для смягчения наказания.

Данное положение «Четырнадцати принципов…» нашли свое нормативное подтверждение в части 2 ст. 27 Римско­го Статута, согласно которой «Иммунитеты или специаль­ные процессуальные нормы, которые могут быть связаны с должностным положением лица, будь то согласно нацио­нальному или международному праву, не должны препятст­вовать осуществлению Судом его юрисдикции в отношении такого лица».

Принцип индивидуальной ответственности в междуна­родном уголовном праве предполагает виновное отношение причинителя к содеянному.

В соответствии со ст. 30 Римского статута, уголов­ной ответственности за совершение агрессии может, по общему правилу, подлежать лицо, «если по признакам, ха­рактеризующим объективную сторону», оно совершено «намеренно и сознательно» - т.е. условием уголовной ответ­ственности за совершенную агрессию преступление являет­ся установление вины относительно деяния и (или) ре­зультата (последствия).

Для установления субъективной стороны лица, «наме­рение» совершения акта агрессии считается доказанным в тех случаях, когда:

a) лицо собирается совершить такое деяние;

b) лицо собирается причинить преступное последст­вие или сознает, что оно наступит при обычном ходе со­бытий.

Как видно и приведенных положений, субъективная сторона агрессии характеризуется описанным волевым от­ношением виновного к деянию либо его последствию.

Другим обязательным признаком субъективной стороны агрессии является сознательность его совершения. Ч. 3 ст. 30 Римского Статута определяет термин «сознательно» как осознание того, что то или иное обстоятельство су­ществует или что последствие наступит «при обычном ходе событий». При этом термины «знать» и «знание» толкуются соответствующим образом.

«Сознательное» отношение лица к факту совершения акта агрессии означает интеллектуальное содержание субъективной стороны.

Таким образом, международное уголовное право до­пускает только умышленную вину в совершении агрессии – что однозначно следует из буквального понимания терми­нов «намеренное» и «сознательное» совершение преступле­ния.[11]

1.3. Совершение агрессии во исполнение приказа

Особым проявлением принципа личной ответственности в международном уголовном праве стало формулирование положения о недопустимости ссылки на приказ правитель­ства или начальника, ставшее впоследствии самостоятель­ным принципом международного уголовного права.

Не вызывает сомнений тот факт, что многие акты аг­рессии совершались и совершаются во исполнение приказа, поэтому уже в ходе II Мировой войны были обоснованы предложения о недопустимости ссылки на приказ.

Еще 13 января 1942 года была подписана Декларация о наказании за преступления, совершенные во время вой­ны, в которой представители ряда государств объявили «одной из своих основных целей войны наказание, путем организованного правосудия, тех, кто виновен, и ответ­ственен за эти преступления, независимо от того, совер­шены ли последние по их приказу, ими лично или при их соучастии в любой форме».

В ответ на данную декларацию 14 октября 1942 года народным комиссаром иностранных дел Молотовым было под­писано Заявление Советского Правительства об ответст­венности гитлеровских захватчиков за злодеяния, совер­шенные ими в оккупированных странах Европы: «Советское Правительство считает, что оно… обязано рассматривать суровое наказание этих уже изобличенных главарей пре­ступной гитлеровской шайки (выше по тексту: «Гитлера, Геринга, Гесса, Геббельса, Гиммлера, Риббентропа, Ро-зенберга и других организаторов немецких зверств из числа руководителей фашистской Германии») как неотложный долг перед бесчисленными… близкими тех невинных лю­дей, которые зверски замучены и убиты по указаниям, на­званных преступников».