Агрессия

19 декабря 1942 года информационное бюро Наркоминдела сделало сообщение «Осуществление гитлеровскими властями плана истребления еврейского населения Евро­пы». В частности, в нем говорилось: «От возмездия осво­божденных народов не уйдут ни правящая гитлеровская клика, ни подлые исполнители ее преступных кровавых приказов».

Следующим актом, устанавливающим ответственность за совершение агресс

ии и военных преступлений во испол­нение приказа, явилась Декларация о поражении Германии и взятии на себя верховной власти в отношении Германии правительствами Союза ССР, Соединенного Королевства, США и Временным правительством Французской республики. Статья 11 этого документа гласила: «главные нацистские лидеры… в связи с тем, что они подозреваются в соверше­нии, подстрекательстве или издании приказов о проведе­нии военных или аналогичных преступлений, будут аресто­ваны и переданы представителям союзников».

В данных актах официально прозвучало намерение привлекать к ответственности не только лиц, отдававших преступные приказы, но и исполнителей таковых. Дальней­шее развитие исследуемый институт получил в решениях Нюрнбергского процесса.

Формирование принципа недопустимости ссылки на приказ началось в международном уголовном праве с пони­мания того, что, не смотря на принцип «недопустимости ссылки на приказ», причинение объективно преступного вреда во исполнение последнего все же может при опреде­ленных обстоятельствах расцениваться в целом как непреступное.

Так, Комиссия международного права ООН, формулируя принципы Нюрнбергского процесса, решила этот вопрос следующим образом: «Исполнение приказа правительства или начальника не освобождает от ответственности… если фактически был возможен сознательный выбор».

То есть, отсутствие сознательного выбора поведения исполнителя приказа освобождало его от ответственности за исполнение обязательного для него распоряжения. В современных актах международного уголовного права про­должает действовать принцип, согласно которому исполне­ние преступного приказа не освобождает от уголовной от­ветственности.

Принцип недопустимости ссылки на официальное или должностное положение лица был впервые сформулирован в ст. 7 Устава Нюрнбергского трибунала: «Должностное по­ложение подсудимых, их положение в качестве глав госу­дарств и ответственных чиновников различных правительственных ведомств не должно рассматриваться как основа­ние к освобождению от ответственности или смягчающее наказание», а затем повторен в Уставах Международных трибуналов по бывшей Югославии (ст. 7) и Руанде (ст. 6).

Представляется очевидным фактом, что многие пре­ступления по международному уголовному праву (в т.ч. и акты агрессии) являются результатом государственной политики правящих кругов.[12]

По всей видимости, назначение принципа недопусти­мости ссылки на приказ состоит в реализации неотврати­мости наказания тех лиц, которых можно назвать «главны­ми» виновниками этих преступлений.

В теории отечественного уголовного права приказ обычно определяется как данное компетентным органом ли­бо лицом, наделенным соответствующими полномочиями, распоряжение другому лицу о совершении какого-либо дей­ствия (бездействия).

В принятых в последнее время документах междуна­родного права содержится перечень обстоятельств, осво­бождающих исполнителя приказа от уголовной ответственности. При этом должны быть соблюдены все такие требо­вания, а именно:

- исполнитель был обязан исполнить приказ прави­тельства или начальника;

- исполнитель не знал, что приказ был незаконным или сам приказ не носил явно незаконного характе­ра. Несоблюдение этих критериев является основанием

для привлечения исполнителя приказа к ответственности по международному уголовному праву.

Тем не менее, факт обязательности приказа может расцениваться как обстоятельство, смягчающее наказание - если приказ исполнен лицом под страхом «серьезных от­рицательных последствий» для себя или своей семьи.74

Международно-правовые акты в регламентации ответ­ственности за исполнение незаконного приказа исходят из концепции «умных штыков»:75 лица, совершающие пре­ступление при исполнении явно для них незаконного при­каза, должны подлежать уголовной ответственности; а на­чальник должен нести ответственность за совершенные преступления при исполнении отданного им незаконного приказа в любом случае.[13]

Остановимся на одном любопытном положении междуна­родного уголовного права. В силу ч. 2 ст. 33 Римского Статута, приказ о совершении акта геноцида или любого преступления против человечности всегда расценивается как явно незаконный.

Это означает, что исполнитель такого приказа (в силу очевидной преступности последнего) не может осво­бождаться от ответственности ни при каких обстоятельст­вах. Очевидность преступности приказа означает, что лю­бой человек должен понимать де-факто, что ему отдан приказ о совершении преступления и оно, исполняя такой приказ, также совершает преступление.

Однако, и этому факту есть объяснение. Преступле­ния, предусмотренные международным уголовным правом как раз и специфичны тем, что причиняют вред абсолютным благам - интересам обеспечения мира и безопасности че­ловечества в целом.

То есть, любой человек должен в силу бесчеловечно­сти совершения любого из этих деяний (если можно так сказать) понимать, что совершает именно преступление.

Представляется, что принцип недопустимости ссылки на приказ, как он сформулирован в ст. 33 Римского Ста­тута, должен в полной мере распространяться при квали­фикации актов агрессии, как они определены в междуна­родном уголовном праве.

Следовательно, если лицо совершает акт агрессии, оно должно подвергаться уголовной ответственности без каких-либо ссылок на исполнение приказа в силу очевид­ной преступности данного деяния. В этом случае положе­ния ст. 33 Римского Статута должны обладать приоритетом – следовательно, при совершении данного преступления неприменима ссылка исполнителя на отсутствие возможно­сти выбора при исполнении приказа о совершении акта аг­рессии по международному праву.

Заключение

Представление о противоправности агрессивной войны было присуще международному праву со времени его зарождения. Но только по итогам I Мировой войны был принят ряд документов, в которых юридически запрещалась агрессивная война либо предлагалось такое запрещение.

Наиболее серьезное влияние на развитие концепции преступности агрессивной войны оказало создание и функционирование Нюрнбергского Международного военного трибунала. В его Уставе были сформулированы нормы о планировании, подготовке, развязывании или ведении агрессивной войны, а также об участии «в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий».

Агрессию как преступление против всеобщего мира по международному уголовному праву предложено определить как любое деяние, выраженное в прямом или косвенном вооруженном нарушении государственного суверенитета, территориальной целостности или политической независимости другого государства (группы государств) вопреки положениям Устава ООН, создающее de facto и (или) de jure состояние войны между государствами (группами государств), и влекущее индивидуальную ответственность виновных.