А.И. Солженицын об истории дореволюционной России

Александр III возможно единственный правитель в долгой веренице наших императоров получил положительный отзыв от Солженицына: «первым, за полтора столетия, хорошо понимал гибельность российского служения чужим интересам и новых захватов, понимал, что главное внимание должно быть обращено на внутреннее здоровье нации», «от воцарения не вёл ни одной войны». «Именно в это безвоенное царствование с

ильно укрепился внешнеполитический вес России» - такой вывод сделал писатель. Внутренняя политика Александра III тоже кажется Александру Исаевичу безальтернативной, все возможности, которые были в то время у страны, были использованы императором. Никаких уступок народовольцам, после удавшегося террора против его отца. «Были уменьшены крестьянские подати, даны отсрочки по выкупным платежам; от начавшегося вывоза русского хлеба за границу хлебные цены повысились, к выгоде и крестьян. Александр III ввёл земских начальников (с результатом двойственным), однако ослабил роль крестьян в земстве (большая ошибка) и усилил над земством государственный контроль. Годы шли, состояние страны стабилизовалось». Но не была приведена давно назревшая мера – «расширить правовой строй на крестьянство. Но ни сам царь, ни его ближайшие советники не предложили такого проекта и, значит, не чувствовали неудержимого ритма века». «Так и в состоянии православной церкви, слабевшей сквозь весь петербургский период, Александр III не усмотрел тревожного омертвления, не дал импульса к оживлению церковного организма, не протянул помощи униженным сельским священникам в их бедственном положении, оставил церковь — а с ней и народное православие — в тяжёлом кризисе, хотя ещё не всем ясном тогда». Это отношение к церкви явно огорчает Александра Исаевича. «Однако царствование Александра III было много короче всех остальных, трагически прервано в вершине его возраста и в полноте душевных сил, и нельзя гадать, как он вёл бы себя в наступающие острокритические годы России или даже не допустил бы их».[24]

Россия вообще к концу XIX века была странной империей: «Во всех других известных тогда империях метрополии жирно наживались за счёт колоний, и нигде не было такого порядка, чтобы жители какой колонии имели больше прав и преимуществ, чем жители метрополии. А в России было — как раз всё наоборот». То было отлив средств от центра к окраинам, а население, создавшее и державшее Россию, всё ослаблялось. В России много было сделано для «туземных» национальностей, что пора было позаботится и о «русском племени» - но «у нас уже для того не оставалось исторического времени»[25]. Так в XIX веке был захвачен Бухарский эмират, «когда и все демократические страны Европы с моральной легкостью дозволяли себе любые завоевания. Мне горько и стыдно, что и моя страна участвовала в общеевропейском насильственном покорении слабых народов. Но за 50 лет российского протектората в Средней Азии был мир: не подавлялась религия, быт, личная свобода – и не было движения к восстаниям»[26].

«Через полвека после падения крепостного права — Россия вступила в полосу бурного промышленного развития. В России была полная свобода частной экономической деятельности (“рынок”, который мы сегодня всё собираемся достичь или у кого-то перенять), свобода выбора занятий и места жительства (кроме еврейской черты оседлости, но и она шла к отмене). Крупный бюрократический аппарат, однако, не был замкнут ни национально (видим в нём на видных постах представителей множества национальностей), ни социально (становились министрами помощник машиниста Хилков, крестьянин Рухлов, начальник станции Витте). Независимость и открытость суда, строгая законность следствия утвердились с 60-х годов XIX века, также и печать без предварительной цензуры, а с 1906 — истинный парламент и многопартийная система (которая сегодня жаждется как новейшее достижение). Отметим и то, что для народа действовала бесплатная земская медицина высокого качества. Было введено рабочее страхование. В России был самый высокий в Европе прирост населения. И высшее женское образование в России стояло на одном из первых мест в Европе»[27]. Этот период более симпатичен Солженицыну, он неоднократно в своих статьях отмечает превосходное развитие экономики и стабильность в стране.

«Россия перед войной 1914 года была страна с цветущим производством, в быстром росте, с гибкой децентрализованной экономикой, без стеснения жителей в выборе экономических занятий, с заложенными началами рабочего законодательства, а материальное положение крестьян настолько благополучно, как оно никогда не было при советской власти. Газеты были свободны от предварительной политической цензуры (даже во время войны), существовала полная свобода культуры, интеллигенция была свободна в своей деятельности, исповедание любых взглядов и религий не было воспрещено, а высшие учебные заведения имели неприкосновенную автономность. Многонациональная Россия не знала национальных депортаций и вооруженного сепаратистского движения»[28].

Все эти достижения не были успехом «кроткого» Николая II, который «столь неуверенно осваивавшегося в первые годы на троне» и через 11 лет, в дни наибольшего накала революции 1905 года, «уже почти выпустил всю власть из рук». «Однако в этот раз её вернул Столыпин. (Через следующие 11 лет уже некому было вернуть.)» Солженицын однако отмечает «в армии – вообще не было секретного осведомления и наблюдения, ибо Николай II считал это оскорблением своей армии. Добавим к этому: отсутствие специальных пограничных войск, пограничных укреплений и полная свобода эмиграции». Особую роль в государственной деятельности Солженицын отводит министру внутренних дел П.А. Столыпин, особенно выделяет его аграрную реформу, его стремление отмены общины и установления в крестьянстве частной собственности[29]. А «от убийства Столыпина – жестоко пострадала вся Россия». Он считает, что Столыпин «и без того был бы вскоре уволен царем, но несомненно был бы снова призван в круговращательном безлюдбьи 1914-16, и при нем - мы не кончили бы так позорно, ни в войне, ни революции. (Если б ещё, при нем, мы в ту войну вступили бы.)[30]»

«В этот краткий благополучный период 1906 — 1913 прозорливые люди видели запущенность государственной болезни, опасную разорванность общества и власти и упадок русского национального сознания»[31].

Так Солженицын проследил «трехсотлетний период русской истории: по линии упущенных возможностей внутреннего развития и безжалостной растраты народных сил на ненужные России внешние цели: заботились о европейских “интересах” больше, чем о своём народе»[32]. Вот то главное, что Александр Исаевич отмечает в дореволюционной России.

Глава II. Критические замечания к концепции А.И. Солженицына

Концепция истории Россия Александра Исаевича Солженицына своеобразна, она выделяется в русской исторической традиции. Это отмечают многие историки, и далеко не все с ним согласны.

Так Р.А. Медведев, кандидат педагогических наук, историк, публицист, в своей статье «Русский вопрос по Солженицыну» подробно разбирает взгляды писателя на историю, отмечая те недочеты и несоответствия, которые смущают его. «Солженицын создает собственную концепцию истории России, не слишком заботясь об убедительности своих толкований и надежности источников», - это первое обвинение Роя Александровича. Эту убедительность и проверяет Медведев. Он оспаривает мнение Солженицына, что ««золотой век» длился в России почти 500 лет – с конца XII века до конца XVI века, когда Православие «находилось в своей высокой жизненной силе и держало дух русского народа более полутысячи лет». Медведев напоминает о том, что «это было время монголо-татарского ига, правовых княжеских усобиц, эпидемий чумы и холеры, террора Ивана Грозного»[33]. Он также не согласен с Солженицыным в вопросе о церковном расколе, который стал причиной «вытравливание и подавление русского национального духа, «выветривание покаяния, высушивание этой способности нашей. За чудовищную расправу со старообрядцами – кострами, щипцами, крюками и подземельями, еще два с половиной века продолженную бессмысленным подавлением двенадцати миллионов безответных безоружных соотечественников, разгромом их во все необжитые края и даже за края своей земли, - за этот грех господствующая церковь никогда не произнесла покаяния. И это не могло не лечь валуном на все русское будущее?[34]» А вот, что не устраивает Медведева в толковании церковной реформы писателем: «Солженицын не объясняет своим читателям причины и мотивы раскола, который был порожден не спорами о догматах или об устройстве церкви, а деталями в обрядах и разночтениями в переписанных от руки монастырских книгах. Солженицын явно преувеличивает и влияние раскола на российскую историю, и влияние патриарха Никона, и масштабы репрессий против старообрядцев. Об истории и значении раскола написано много, но мало кто из историков, религиозных философов и богословов толкует эти эпизоды в истории России и в истории Церкви сходно с Солженицыным». На вопрос: Почему этого не делает Солженицын? - Рой Александрович отвечает просто: «Поскольку не считает нужным доказывать свои утверждения». Но главным камнем преткновения в концепции Александра Исаевича Медведев видит в его характеристике Петра Великого. Медведев подробно приводит «поспешное перечисление «ошибок и неудач» Петра» Солженицыным. Рой Александрович не согласен с тем, что «в народе не случайно создалось устойчивая легенда, что Петр – самозванец и антихрист»: «На самом деле такая легенда возникла лишь среди части старообрядцев, тогда как в сознании и памяти русского народа Петр I и до сегодняшнего дня остается наиболее уважаемой исторической фигурой, «отцом-преобразователем» величайшим из правителей страны». Он не отрицает, что «идеализировать Петра нет никаких оснований». Вряд ли в споре об эпохе Петра и о самом царе будет когда-либо поставлена точка, но его смущает подбор источников, которыми пользуется Солженицын при описании деятельности императора: «Литература о Петре огромна и продолжает пополняться, но Солженицын не пытается более или менее объективно оценить ее. Он ссылается, как правило, на книги, опубликованные русскими эмигрантами в Берлине и Праге. Основным же источником служит для писателя малоизвестная у нас книга Ивана Солоневича «Народная монархия» впервые изданная в Буэнос-Айресе в 1973г. Остальные данные он просто игнорирует. Но как можно со столь слабыми доводами пытаться изменить сложившиеся за столетия к Петру?» После чего, как бы оппонируя Александру Исаевичу, Р.А. Медведев приводит объективные данные о Петре: «Почти все реформы Петра вошли в национальную жизнь и сохранились в устройстве государства, общества, в институтах образования, структуре армии. От Петра идет российская пресса и российская наука, российская флот и российский календарь. Петр положил начало и так называемому петербургскому периоду истории России, который, по мнению Солженицына, был движением по неправильному пути.<…> Новое сплочение русских уже как полноценной нации началось в XVII в. и завершилось на второй половине XIX в Именно в петербургский период сложился современный русский литературный язык, появились российская наука, живопись, музыка, архитектура, литература, то есть все элементы богатой русской культуры».[35]

Страница:  1  2  3  4  5  6  7  8  9 


Другие рефераты на тему «История и исторические личности»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы