Пианистическое мастерство С. Рахманинова

Его имя стоит в одном ряду с прославленными именами пианистов-композиторов Ф. Листа и Ф. Шопена. Многочисленные звукозаписи сохранили для нас неповторимое звучание рояля под руками Рахманинова. А что может быть ценнее для любителей музыки, чем исполнение замечательных музыкальных произведений самим автором!

Творчество Сергея Рахманинова оказало огромное влияние на исполн

ительское искусство двадцатого столетия. Один из величайших пианистов за всю историю фортепианного искусства, Рахманинов во многом предопределил эталон современного исполнительского стиля. Как и в своем композиторском творчестве, Рахманинов-исполнитель (он с равным успехом выступал и как пианист и как дирижер) утверждал мужественную силу, романтический пафос вместе с проникновенной лиричностью, певучестью исполнения. В исполнительской манере Рахманинова с огромной силой обнаружилась «русская лирико-творческая стихия», «хранящая образы безмерных родных далей, величавое раздолье русских пейзажей и «говор» и тишину лесов и полей» (Борис Асафьев). «Он ни разу, ни в одном глухом городишке, - вспоминает Мариэтта Шагинян, - не позволил себе легко отнестись к своему исполнению, и все равно, какая бы публика ни была перед ним, он ей давал самое свое лучшее, самое первоклассное. Это всегда был Сергей Рахманинов, тот, кто и перед пустой залой, если он сел за рояль, должен создать, сотворить вещь, дать ее абсолютно, сгореть в ней…» Известно, что Рахманинов с младых лет питал горячую любовь к музыке Чайковского, испытал сильное влияние последнего в раннем периоде своего творчества и сохранил на всю жизнь свои чувства к этому композитору. На путях интерпретации произведений Чайковского Рахманинов поставил выдающиеся вехи, пометив ими все области своей разносторонней исполнительской деятельности.

Одним из самых замечательных исполнительских достижений Рахманинова была небольшая пьеса Чайковского «На тройке». Рахманиновская интерпретация «Тройки» - замечательный образец фортепианного исполнения, одна из лучших ролей» рахманиновского репертуара. Однако по основным своим качествам она вовсе не является единичной случайностью, стоящей особняком в ряду других интерпретаций того же пианиста. Наоборот, в ней только с особой яркостью, как в фокусе, сосредоточились некоторые типичные свойства рахманиновского исполнения, присущие и его интерпретации других – как его собственных, так и написанных иными композиторами произведений.

Что это за свойства?

Первое из них касается соотношения между двумя основными элементами, на которые обычно – не совсем, быть может, правильно – подразделяют всякое исполнение, - между так называемой техникой и так называемой интерпретацией или исполнением в узком смысле слова… Еще со времен Щепкина русские артисты трактуют технику как слугу художественного образа, видят в ней только средство воплощения последнего… Рахманинов – достойный наследник, внушительный представитель этой славной традиции русского исполнительского искусства. Перефразируя известное изречение К. С. Станиславского(«автор умирает в режиссере, режиссер умирает в актере»), можно сказать, что у Рахманинова техника умирает в образе, но вместе с тем и рождается в нем. Его исполнение не знает жанра «технических» пьес: «Gnomenreigen», финал b-moll’ной сонаты Шопена, его собственный etude-tableau, ор. 39 № 6 остаются в памяти слушателя как впечатляющие художественные образы.

Отношение Рахманинова к технике приобретает особую значимость в связи с теми возможностями, какими он располагал в этой области. Рубинштейн заставлял публику забывать о технических недочетах, туманивших по временам мощный, «рубеновский» блеск его могучей виртуозности. Рахманинов заставлял ее забывать об одних только технических достоинствах его исполнения. Ибо технических недостатков в последнем просто не было. Разящая виртуозность, непререкаемая диктатура во всех областях фортепианной техники – второе свойство рахманиновского пианизма: сонаты аккордовый чекан g-moll’ной прелюдии(Рахманинова), левую руку в его же) e-moll’ном «музыкальном мгновении», октавную струйку в конце «Gnomenreigen «, весь второй и третий (рахманиновские) концерты и т. д.

Всякое мастерство индивидуально, имеет специфические, данного мастера отличающие способности. Такой специфической особенностью пианистического мастерства Рахманинова являлась прежде всего его динамика, необычайная, подавляющая, временами почти неправдоподобная динамическая мощь. Она проявляется то в могучих аккордах(прелюдии cis-moll, g-moll, «этюды-картины» а-moll, D-dur, «музыкальное мгновение» C-dur, второй концерт, «Liebesfreude «, соната Грига со скрипкой), обрушивающихся на слушателей как рухнувшая масса металла, как гудящие в ушах близкие удары огромного колокола, то в длительных нагнетаниях неимоверной силы (первая часть похоронного марша Шопена, первая часть второго концерта, каденция в первой части третьего концерта, средняя часть a-moll’ного «этюда-картины»), то, в других случаях, в совсем коротких, мгновенно свирипеющих crescendo («Прялка» Мендельсона, финал Сонаты Шопена, a-moll’ный «этюд-картина»)…

Гениальное сочетание всех этих приемов сконцентрировано в рахманиновском исполнении его a-moll’ного «этюда-картины» (ор. 39 № 6) – подлинной симфонии пианистической динамики, простейшими средствами в сильнейшей дозировке, преображенной из технического «этюда» в выразительную художественную «картину».

Не менее рахманиновской динамики характерна его ритмика, знаменитая рахманиновская ритмика, в околдовывающей «магии» которой чаще всего искали главный секрет его неотразимой власти над аудиторией… Рахманиновская ритмика – стальная; в то же время она поражает своеобразием, гибкостью, необычайной свободой. Ритм рахманиновских интерпретаций – не внешний каркас, в который исполнитель насильственно и, стало быть, искусственно втискивает свою личность; это – внутренний стержень, неизъемлемый костяк на котором держится все его естество, это – жизненный ритм его собственной личности, его мирочувствия, его дыхания В этой органической ритмичности Рахманинова и в выдающейся силе этого чувства – еще одна особенность его пианистической индивидуальности.

Проблема ритма столкнула нас с проблемой дыхания. Эта последняя выводит к соседней проблеме интонации, звука. И в этой области Рахманинов выступает как яркий представитель национальной традиции, традиции русского пианистического искусства. В западноевропейском пианизме еще со времен Листа господствует тенденция инструментальной трактовки фортепианного звука… В противовес этому русская пианистическая школа всегда отстаивала вокальную трактовку фортепиано, всегда стремилась приблизить, насколько возможно, звучность этого инструмента к теплоте человеческого голоса. Удивительная «вокальная» красота рахманиновского звука, «затопляющая» певучесть его кантилены являлась законной наследницей «поющих пальцев» Антона Рубинштейна, прославленная кантилена которого, по свидетельству современников, «удивительно приближается человеческому пению». Рахманинова можно было бы назвать Шаляпиным фортепиано. Весь рояль звучал у него превосходно, но настоящим его царством, тем, куда он особенно любил забираться, где не было у него никаких соперников, где «голос» его звучал ярче, лучше, памятнее всего, был нижний регистр фортепиано…

Страница:  1  2 


Другие рефераты на тему «Музыка»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы