Освещение российскими СМИ ливано-израильского конфликта

Лишь по окончании активной фазы ливанского кризиса 14 августа, стало очевидно, что посреднические достижения Москвы оказались призрачными. Выяснилось что, несмотря на отношения со всеми сторонами конфликта, Москва обладает небольшим влиянием в его урегулировании, нежели она имела в советский период. Как и в начале 1980-х гг., ее практический вклад сводился в основном к участию в дебатах в Совет

е Безопасности ООН.

Причина «бессилия» России заключается в том, что ключевые участники ближневосточного конфликта реально не прислушиваются к ее мнению в кризисных ситуациях. Израиль продолжает считаться преимущественно со своим главным стратегическим партнером и покровителем – Соединенными Штатами. Сирия, еще со времен Хафеза аль-Асада, рассматривает Москву, в первую очередь, как поставщика вооружений, а в вопросах ближневосточного урегулирования также предпочитает вести диалог с американцами. Иран готов практически взаимодействовать с Россией лишь на тех направлениях, где она пользуется реальным влиянием или где их интересы совпадают, как например, в Таджикистане и Афганистане. В других вопросах Тегеран с готовностью принимает любую помощь Москвы, но лишь на собственных условиях. О степени влияния России на руководство Исламской республики красноречиво свидетельствует безрезультатное участие Кремля в разрешении противоречий вокруг иранской ядерной программы. В ливанском кризисе, в контактах с американцами и европейцами, Москва выступала в качестве защитника Тегерана и Дамаска, категорически отвергая заявления об их причастности к действиям «Хизбаллы». Благодаря позиции Путина, подобные обвинения в адрес Ирана и Сирии не были включены в декларацию, принятую по итогам саммита G8 в Санкт-Петербурге. Однако взамен, ни Тегеран, ни Дамаск не приложили усилий для успешного исхода посреднической миссии Москвы в ливанском урегулировании.

В течение ливанского кризиса Россия выдвинула целый ряд инициатив, не связанных с Ираном и Сирией, которые также не принесли результата.

Первым из них стало требование о «незамедлительном прекращении огня», принципиально отличавшим позицию Москвы от подхода Вашингтона, Лондона и Берлина. Впервые это требование содержалось в заявлении российского министерства иностранных дел, опубликованном 20 июля. Впоследствии оно повторялось почти десять раз в выступлениях российских официальных лиц, в том числе президента Путина. Однако ни Израиль, ни «Хизбалла» не отреагировали на это требование, и боевые действия прекратились лишь 14 августа, после принятия соответствующей резолюции Советом Безопасности ООН.

8 августа первый замминистра иностранных дел России Андрей Денисов предложил «в качестве промежуточного шага срочно принять краткую резолюцию Совета Безопасности ООН о гуманитарном прекращении огня». В тот же день российский посол в этой организации Виталий Чуркин объявил, что Москва намерена отклонить франко-американский проект резолюции по урегулированию ливанского кризиса, поскольку данный документ не отвечает интересам Бейрута. Еще через три дня он сообщил, что Россия приняла решение внести собственный проект резолюции СБ ООН о «гуманитарном прекращении огня на 72 часа». Ливанское правительство позитивно отнеслось к этой инициативе, «Хизбалла» на нее никак не отреагировала (в отличие от франко-американского проекта резолюции), а Израиль отклонил ее в самой категорической форме. Очередной замысел российской дипломатии снова оказался бесплодным.

Потерпев одну неудачу за другой, российские дипломаты попытались всячески превысить собственную роль в принятии 11 августа франко-американского проекта резолюции. С этой целью акцент был сделан на инициативе Москвы о «гуманитарном прекращении огня на 72 часа». Представитель России в ООН Виталий Чуркин заявил 12 августа, что российский проект резолюции «возымел мобилизующее воздействие на членов Совета Безопасности». Хотя всего лишь за несколько дней до того, Москва отказывалась поддержать франко-американский проект, Чуркин заявил, что российская инициатива была призвана «ускорить процесс разработки ливанской резолюции». То же самое отмечалось в заявлении внешнеполитического ведомства Москвы: «Инициатива России о принятии краткого решения Совета Безопасности о гуманитарном прекращении огня помогла ускорить выход на консенсус вокруг франко-американской резолюции».

Ливанский кризис показал, что, несмотря на значительные усилия, за шесть лет правления президента Путина, российская дипломатия не смогла добиться реального влияния на Ближнем Востоке, в частности в зоне арабо-израильского конфликта. Москве было чрезвычайно важно внести ощутимый вклад в урегулирование ливанского кризиса. Это было продиктовано глобальными и региональными интересами России, а также соображениями национальной безопасности. Вместе с тем, все инициативы выдвинутые Москвой оказались безрезультатными. Непосредственные участники конфронтации Израиль и «Хизбалла», а также их покровители (США, Иран и Сирия), фактически проигнорировали миротворческие усилия России. Она, в свою очередь, не сумела оказать реального воздействия даже на своих главных региональных партнеров Сирию и Иран. Отсутствие практических результатов, было подменено имитацией активной миротворческой деятельности. Это выражалось как в многочисленных контактах с представителями политического истеблишмента стран Ближнего Востока, так и в частых выступлениях российского посла в ООН Виталия Чуркина. В итоге, главным достижением Москвы в урегулировании ливанского кризиса было объявлено принятие Советом Безопасности ООН франко-американского проекта резолюции по данной проблеме.

2. Отображение ливано-израильского конфликта в российской прессе

2.1 Информационные аспекты ливано-израильского конфликта

С точки зрения информационных аспектов основные составляющие пропаганды непосредственных участников ливано-израильского конфликта следующие: со стороны Израиля – беспроигрышная антитеррористическая мотивация; интерпретация войны как «освобождения» ливанского юга от «Хизбаллы», чтобы не только устранить угрозу для севера еврейского государства, но и «восстановить суверенитет» прозападного правительства Ливана над южной тридцатикилометровой зоной, которую боевики группировки «Хизболла» полностью контролируют; интерпретация арабская (в шиитском варианте), естественно, противоположна: «Хизбалла» – борец за права арабов и их защитник от агрессии Израиля, который ведет не антитеррористическую операцию, а реализует последовательную антиисламскую стратегию.

Газета «Известия» отмечает, что Израиль избрал модель пропаганды «а-la спасти рядового Райена» (то есть капрала Шалита) и вначале конфликта имел явное пропагандистское превосходство (арабские теракты, обстрелы, наконец, похищение военнослужащих). Но по мере расширения военной компоненты конфликта до масштабов войны это пропагандистское преимущество стало зримо теряться.

Во-первых, как обычно, на первый план вышли страдания мирного населения;

Во-вторых, Израилю не удалось сохранить симпатии в западном общественном мнении (в Германии, Англии, Бельгии на улицы вышли десятки тысяч демонстрантов, осуждающих Тель-Авив и – что еще более симптоматично – его покровителей из Вашингтона);

 Скачать реферат