Смысл свободы как одной из общечеловеческих и национальных ценностей

Однако важно отметить, что современная российская педагогика свободы рождалась поистине «снизу». Либеральная образовательная тема разыгрывалась в результате сложения устремлений множества учителей и педагогических коллективов, в самых разных вариациях. Также она не выступала в качестве «авторской» педагогической системы – в отличие, например, от развивающего обучения В.Давыдова, школы диалога к

ультур В.Библера, систем В.Шаталова или Б.Никитина. Впрочем, тогдашние «авторские» педагогические модели и системы еще вовсе не ставили свободу в качестве базовой педагогической ценности. Для Давыдова, например, много важнее было реализовать в образованию гегельянскую парадигму теоретического мышления («в логике теоретического обобщения на основе схемы восхождения от абстрактного к конкретному»). А для Шаталова вопрос стоял о эффективной методической машине достижения быстрых результатов в изучении традиционной школьной физики, математики, ботаники и пр. Но, собственно, педагогика свободы не была для них основным объектом внимания. Несколько особняком, правда, выступил Шалва Амонашвили, со своей интереснейшей «гуманной педагогикой».

Шалва Амонашвили.

Ш.А. Амонашвили обвинял в автори­тарности и исполнительности не учителя, а государственную систему, приказы­вающую «чему учить и как учить, какую идеологию внушить и как внушить, во что самому верить и как думать, какие проводить уроки и какими методами, как требовать и как ставить отметки, какую вклю­чать новизну и о какой новизне даже не думать». Им были предложено учение без отметок и модель свободного класса, в котором дети сами распоряжаются учебным временем и пространством, а учитель свободен в выборе методики преподавания. Амонашвили утверждал, что оценки по-настоящему никогда и не были стимулом образования; что они всего лишь изощрённая форма физического и нравственного наказания учеников со стороны учителя, стремящегося сохранить свою власть над ними. Большое внимание он уделяет частностям, которые оказываются основными работающими элементами свободного воспитания, например: не раздражённое подчеркивание красной пастой ошибок, а уважительное выделение зеленым цветом успехов детей, обращение их внимания не па промахи, а на достижения; не поверхностное знакомство с классом па первом уроке первого сентября, а узнавание каждого ещё весной, через фотогра­фии и анкеты, через письмо каждому ученику, из которого ребёнок поймет, что его в школе ждут; не обязательный публичный ответ у доски, а право решить задачу за шторкой, чтобы этот процесс увидел только учитель; не нудное объяснение материала, а беседа, свободные обсуждения, чтение легенд, мечты о полетах в дальние миры, о строи­тельстве своих городов и государств; не уроки — повторения или объяснения нового материала, а уроки молчания и думы о самом себе, о близких и родных, об улучше­нии жизни людей; не эпизодические «трудовые вахты» для учеников начальной школы, а постоянная практика «посылания» добрых мыслей близким и родным, ведение дневника о переживаниях, философствование[112]. Задача педагога — помогая детям взрослеть, создать уже в школе условия для того, чтобы они смогли реализовать свои актуальные возможности, потребности и свойственную им импульсивную активность

Симон Соловейчик.

Пинский А. называет его «фактически единственным цельным исключением»[113]. Симон Соловейчик в своем манифесте «Человек свободный» (1994) в первом же пункте прямо и без обиняков написал: «Что является высшей ценностью образования? – Свобода. Кого следует воспитывать? – Человека свободного»[114].

«Человек свободный» Соловейчика состоит из восьми частей, в первой свобода провозглашается как высшая ценность, «относительно которой выстраиваются все остальные цели и ценности». Во второй части различаются «свобода - от» и «свобода – для», причем приоритет, безусловно, отдается последней. Она и поясняется в третьей части, как собственно внутренняя свобода. Четвертая часть говорит о том, от чего радикально не свободен даже самый свободный человек, - а именно от совести, или, как сказал бы Кант, от «морального императива». Пятая, шестая и седьмая части говорят о различных ярусах либерально-образовательной идеи: о свободном ребенке, свободном учителей и свободной школе. Наконец, восьмая часть названа «Путь к воспитанию свободных».

Автору удалось избежать многих односторонностей Руссо или Толстого. А. Пинский называет манифест Соловейчика одним из самых сильных философско-образовательных текстов всего ХХ века.

Уловить слово свободы – а именно таковым является слово Соловейчика – может лишь тот, кто обладает соответствующим внутренним слухом, внутренним строем. Опыт свободы, необходимый для сформированности такого слуха души, для ее «резонанса на свободу», приобретается не быстро и не массово. Это обстоятельство необходимо упомянуть, хотя оно вовсе не является решающим.

С. Соловейчик указывает, что среди ценностей человечества высшая – это свобода, относительно ее выстраиваются и остальные ценности. При объяснении понятия свобода он обращает внимание на то, что она выше слов и сколько люди живут, они будут стараться понять, что же такое свобода, и стремиться к ней. Опираясь на мнение философов по поводу двух аспектов понятия свобода – «свобода - для» (внутренняя свобода для его самоосуществления), «свобода – от» (внешняя от угнетения и принуждения), Соловейчик пишет: «В педагогике давно обсуждается свободное воспитание. Учителя этого направления стремятся дать ребенку внешнюю свободу в школе. Мы говорим о другом - о внутренней свободе, которая доступна человеку во всех обстоятельствах, для которой не надо создавать специальных школ».[115] Далее, он рассуждает, внутренняя свобода не зависит жестко от внешней. В самом свободном государстве могут быть зависимые, несвободные люди. В самом несвободном, где все так или иначе угнетены, могут быть свободные. Таким образом, воспитывать свободных людей никогда не рано и никогда не поздно. «Мы должны воспитывать свободных людей не потому, что наше общество обрело свободу - это спорный вопрос, - а потому, что внутренняя свобода нужна самому нашему воспитаннику, в каком бы обществе он ни жил».[116] Итак, целью воспитания он провозглашает внутреннюю свободу человека. «Здесь нет ничего нового; присмотритесь к лучшим учителям, вспомните своих лучших учителей - они все старались воспитывать свободных, потому они и запоминаются. Внутренне свободными людьми держится и развивается мир».[117] Но, «внутренне свободный человек, свободная личность, в чем-то свободен, а в чем-то не свободен».[118] Внутренне свободный человек свободен, прежде всего, от страха перед людьми и перед жизнью, от расхожего общего мнения, от толпы, от стереотипов мышления, от зависти, корысти, от собственных агрессивных устремлений. А строго слушается свободный человек только совести.

Цель - воспитание свободного - определяет все формы, способы и методы общения с детьми. «Если ребенок не знает угнетения и научается жить по совести, к нему сами собой приходят все житейские, общественные навыки, о которых так много говорится в традиционных теориях воспитания. На наш взгляд, воспитание заключается лишь в развитии той внутренней свободы, которая и без нас есть в ребенке, в ее поддержке и охране».[119]

 Скачать реферат