Людвиг ван Бетховен

Лист пришел в конце жизни к сосредоточенному, уравновешенному пианизму. Игра Рубинштейна, наоборот, становилась все более напряженной, драматической. И это ощущалось в «Лунной». Стасов, красочно обрисовавший трактовку Листа, запечатлел одно из последних исполнений Рубинштейном «Лунной сонаты» 26 декабря 1889 года в доме поэта Я. Полонского.

«…Еще раньше, покуда Рубинштейн сидел еще у фортеп

иано и тихо перебирал клавиши, как бы раздумывая, что еще сыграть, я быстро подошел к нему через всю залу и сказал ему, у самого уха: «Антон Григорьевич, Антон Григорьевич! А просить можно? По-прежнему! По-старинному!» Он улыбнулся и, продолжая брать тихие аккорды, сказал: «Ну, а что вы хотите? Коли могу, сыграю. Говорите». Я сказал: «Лунную сонату» Бетховена. Я во все сорок лет, что вас знаю, всего раз ее у вас слышал – помните, в ваших «Исторических концертах», во втором из них, три года назад, и 86 году». – «Да, да, – сказал он, – я редко эту играю. Даже не знаю, вспомню ли теперь…»

Вся зала замерла, наступила секунда молчания. Рубин штейн будто собирался, раздумывал – ни один из присутствующих не дышал даже, словно все разом умерли и никого нет в комнате. И тут понеслись вдруг тихие, важные звуки, точно из каких-то незримых, душевных глубин, издалека, издалека. Одни были печальные, полные бесконечной грусти, другие задумчивые, теснящиеся воспоминания, предчувствия страшных ожиданий. Что тут играл Рубинштейн, то с собою унес в гроб и могилу, и никто, может быть, никогда уже не услышит этих тонов души, этих потрясающих звуков – надо, чтобы снова родился такой несравненный человек, как Рубинштейн, и принес с собою еще раз новые откровения».

Свет «Лунной сонаты»

Одним из главных «секретов» воздействия музыки является многозначность ее образного истолкования. Чем глубже, совершеннее сочинение, тем многограннее его воздействие на слушателя, тем больше вызывает оно образов, ассоциаций.

Сочинение уходит от автора, живет самостоятельной жизнью, и постепенно забываются непосредственные причины, вызвавшие его. Ныне немногие знают о Джульетте Гвиччарди, о других личных обстоятельствах, имевших то или иное отношение к творчеству Бетховена. А «Лунная соната» продолжает жить, волновать людей, ее исполняют выдающиеся музыканты. Пожалуй, ни один из советских пианистов, выступавших на эстраде, не прошел мимо «Лунной»: она в репертуаре К. Игумнова, А. Гольденвейзера, Г. Нейгауза, Л. Оборина, М. Юдиной, В. Софроницкого, М. Гринберг, Э. Гилельса, В. Мержанова и многих, многих других пианистов.

«Лунная соната» стала одним из тех великих музыкальных созданий, которые пробуждают фантазию не только музыкантов, но и писателей, поэтов, художников.

В историко-литературном памятнике пушкинской эпохи – «Записках» современницы поэта Александры Осиповны Смирновой содержится примечательный факт об интересе Пушкина к творчеству Бетховена. Автор «Записок» рассказывает, что однажды поэт застал у нее в гостях пианистку Гирт, называвшую себя ученицей Бетховена. Пушкин стал расспрашивать Гирт о жизни Бетховена, «об его глухоте, об его меланхолии, об его оригинальных идеях», полагая, что «Лунная соната» была сымпровизирована Бетховеном для слепой девушки, и связывал сонату с романтической любовью композитора. Истинные сведения о жизни Бетховена и обстоятельствах создания его произведений в пушкинскую пору в России еще не были известны.

Понадобилось два десятилетия, чтобы соната проникла в широкие круги русского общества и приобрела большую популярность. Героиня романа Л. Толстого «Семейное счастье», раскрывающего духовный мир провинциальной девушки, играет «Лунную сонату». Музыка как бы становится участником действия, она звучит в самые важные минуты жизни героини, когда зарождается чувство любви и когда после трудных испытаний осознается смысл истинного счастья. С музыки сонаты, которую Толстой ощущает очень тонко, начинается заключительный эпизод романа: «Я открыла сонату и стала играть ее. Никого не видно и не слышно было, окна были открыты в сад; и знакомые грустно торжественные звуки раздавались в комнате…».

В пятидесятые годы прошлого века в глухом нижегородском поместье Лукине «Лунную сонату» слушал А. Улыбышев, знаток музыки, автор первой русской биографии Моцарта. Знакомство с сонатами Бетховена дало Улыбышеву материал для работы над книгой «Бетховен, его критики и комментаторы», опубликованной в 1857 году и вызвавшей горячие споры о бетховенском творчестве.

Немецкий писатель Аминтор создал роман, построенный на острой драматической канве «Лунной». Роман так и называется – «Соната в до-диез миноре».

Русский поэт К. Бальмонт написал стихотворение «Лунная соната», которое было положено на музыку советским композитором А. Пащенко.

«Лунная соната» получила настолько широкую популярность, стала настолько близким, необходимым людям сочинением, что с ней связываются события, впечатления, произведения самого разного содержания, характера, трактующие не только о прошлом, но и о сегодняшнем дне; многими фактами доказывается удивительная современность этой музыки, неумирающее многообразие ее эмоционального воздействия.

Горячий отклик музыка «Лунной сонаты» вызывала у Горького, исключительно тонко воспринимавшего искусство. В тридцатые годы в московскую квартиру писателя был приглашен известный пианист Григорий Гинзбург. Он рассказал позднее в своих воспоминаниях о подробностях этой встречи и своих впечатлениях.

«Мы пришли в большую светлую комнату, очевидно столовую. Здесь стоял рояль. Усадив меня, Горький стал искать удобное место для себя. В комнате было довольно много народа. Писателю, видимо, не хотелось сидеть вместе со всеми. Чувствовалось, что он стремится к уединению, хочет сосредоточиться. Он остановил свой выбор. на кресле у самоварного столика. Горький сел в кресло, положив руки на столик и вытянув их во всю длину. Но через секунду, словно не найдя в этой позе необходимого покоя, он нервно пересел боком к столику, оперся головой на левую руку и, наконец, замер. Полный желания наблюдать за каждым его движением, я не успел даже попробовать инструмент. А когда мои глаза встретились со взглядом Горького, я снова почувствовал невыразимое волнение. Я понял, что сегодня у меня такой слушатель, какого вряд ли еще когда мне доведется встретить.

В наступившей тишине раздался голос Алексея Максимовича:

– Так что вы нам сыграете?

– А что бы вам хотелось? – спросил я.

– Нет, нет, играйте то, что вы сами хотите. Мне все будет приятно послушать.

…Я начал с «Лунной сонаты» Бетховена. Иногда во время первой части мне удавалось краем глаза увидеть сосредоточенное лицо Горького. Его углубленность в музыку была столь велика, что, даже не зная, кто это, можно было сказать, – это слушает человек исключительной душевной силы и воли. Впоследствии, читая Горького, я не раз вспоминал его лицо в эти минуты. Какие мысли и образы волновали его?. Не те ли, о которых писал он в своем автобиографическом рассказе «Музыка»: «Сначала мелодия пьесы была неуловима; альты и тенора звучали бессвязно, тяжелые вздохи басов говорили о чем-то настойчиво и строго, а в общем это напоминало картину осени: по скошенным лугам, по жухлой траве течет сырой, холодный ветер, зябко трепещет лес под его натиском, роняя на землю последние золотые листья. Вдали уныло поет колокол невидимой церкви.

Страница:  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 


Другие рефераты на тему «Музыка»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы