Виновники и жертвы войны

О Сталинграде в Германии существует обширная литература. В первые послевоенные годы доминировали воспоминания участников сражения. Авторы мемуаров стремились, с одной стороны, продемонстрировать, как тяжело пришлось солдатам во время боев за Сталинград и затем в окружении. С другой же стороны, речь шла прежде всего об ответственности за происшедшее. Литература такого рода преобладала на книжном

рынке вплоть до конца 1950-х гг. Военные чины не раз пытались при этом преуменьшить свое собственное участие в стратегическом планировании и принятии решений, взвалив на Гитлера всю ответственность за приказ о наступлении на Сталинград, за безнадежные бои в окруженном городе и запоздалую капитуляцию. Характерно в этом смысле название воспоминаний Манштейна – «Утерянные победы», которое должно наводить на мысль, что, не будь ошибок со стороны Гитлера, ход и исход войны мог быть иным.

Вторым комплексом проблем, дебатировавшимся в литературе тех лет, был вопрос о степени свободы военного руководства в принятии решений. Насколько Паулюс, представитель генералитета и верховный главнокомандующий в Сталинграде, был связан своей присягой и приказами Гитлера, в какой мере имел он должностное и моральное право отрешиться от них и действовать самостоятельно? Вопросы эти приобретали особую остроту, ибо речь шла не только о Сталинграде, но и о позиции германского армейского командования по отношению к национал-социалистическому руководству в целом. Как программное заявление звучит заглавие записок Паулюса, опубликованных после смерти маршала, – «Я нахожусь здесь по приказу», которое для немцев перекликается с известным выражением Лютера: «Здесь я стою и не могу иначе».

Эта «апология генералов» дала толчок историческим исследованиям. Оперативно-тактические аспекты Сталинградской битвы были весьма обстоятельно освещены Манфредом Керигом. Не менее важным является и рассмотрение в широком плане проблемы руководства войной и военной стратегии. В дискуссиях о Сталинграде вновь и вновь звучит аргумент, что «жертва» 6-й армии – сознательное удерживание безнадежной в военном отношении позиции – была необходима, чтобы предотвратить еще большие потери на других участках фронта. Иначе говоря, упорное сопротивление в Сталинграде якобы спасло германские соединения на Кавказе.

На это можно возразить двояким образом. Во-первых, война для немцев в стратегическом плане была проиграна уже зимой 1941 г., поскольку из-за огромного превосходства Советского Союза в материальных ресурсах германский рейх не мог выдержать длительного военного противоборства с ним. Во-вторых, план Гитлера, рассчитанный на одновременное наступление на Кавказе и в районе Сталинграда, изначально был обречен на провал. Летом 1942 г. при стратегическом планировании приоритет был отдан экономическим соображениям. Захват богатого сырьем, прежде всего нефтью, Кавказского региона должен был укрепить материальное положение рейха в грозившей затянуться войне. Первоочередной целью поэтому являлось завоевание Кавказа вплоть до Каспийского моря и затем Поволжья до Сталинграда. Когда же летнее продвижение на Кавказе замедлилось, Гитлером было принято решение одновременно наступать по обоим основным направлениям, хотя человеческие и материальные ресурсы вермахта к тому времени значительно сократились.

В сложившейся в 1942 г. ситуации еще раз подтвердилось, что Гитлер был не в состоянии адекватно оценивать реальность. На возражения против его плана он отвечал: «Есть проблемы, которые безусловно должны быть решены. Там, где у власти настоящие вожди, они решаются и всегда будут решаться». Но уже тогда выявилось, что уровень обеспеченности воинских соединений личным составом и вооружением, как правило, был далек от нормативного. Германское наступление прежде всего тормозилось из-за нехватки подвижных моторизованных соединений. Сдерживанию сил вермахта на фронте способствовала и гибкая эффективная оборонительная тактика Красной Армии, оказывавшей ожесточенное сопротивление. Кроме того, к концу сентября 1942 г. стало очевидно, что войска в этом регионе не могут быть обеспечены к зиме всем необходимым. Положение 6-й армии, таким образом, было незавидным еще до того, как в конце ноября она была окружена советскими войсками. Мотивы поведения Гитлера, с маниакальным упорством цеплявшегося за бесперспективную позицию, следует, вероятно, искать в области психологии. Он панически боялся отступления, и аргументы военных лишь отчасти влияли на решения фюрера. Вследствие всех этих взаимосвязанных факторов «6-я армия еще за несколько недель до ее окружения была армией на безнадежной позиции».

Результаты новейших исследований Сталинградской битвы представлены в двух сборниках. В них, в частности, на основе сотрудничества с российскими авторами предпринимается попытка обосновать позицию советско-российской историографии. Однако в других статьях традиционная советская точка зрения не прослеживается. Жаль поэтому, что статьи историков двух стран просто собраны под одной обложкой и отсутствует полемика между исследователями, чьи позиции подчас значительно разнятся.

Сборник, подготовленный к печати Юргеном Фёрстером посвящен проблемам военной истории в узком смысле слова и вопросам внешней политики. В двенадцати статьях рассматривается воздействие Сталинградской битвы на нейтральные и воюющие в тот период государства. Эта «договорная» сторона войны неплохо документирована. Другой сборник, изданный Вольфрамом Ветте и Гердом Юбершером, раскрывает главным образом два спорных вопроса. В томе содержатся статьи, в которых исследуются как историческая память немцев о битве на Волге и «сталинградский миф», так и проблема «военного опыта», раскрываемая на материале писем немецких солдат с фронта. В книге предпринята попытка наметить и обосновать новые историографические подходы. Труд этот, по словам издателей, является по сути своей декларацией «военной истории снизу».

Эта проблема была сформулирована Жаном Кру еще после Первой мировой войны. Изображение войны в стратегическом измерении, как она предстает в воспоминаниях генералов и офицеров, считает исследователь, мало соответствует той жестокой действительности, с которой солдатам приходилось сталкиваться в окопах. В Германии 1920–1930-х гг. по поводу отображения Первой мировой войны развернулась дискуссия, толчок которой дала кампания прославления «пережитого в годы войны», предпринятая рядом правых и профашистски настроенных авторов, таких, например, как Эрнст Юнгер. В последние годы изучение «военного опыта» идет в ином направлении в отличие от национал-консервативных построений периода Веймарской республики. Оно исходит из методов истории повседневности и менталитета для создания обновленной картины минувшей войны. До недавнего прошлого такая история войны в ФРГ была гораздо менее разработана, нежели во Франции и Англии. Лишь с 1980-х гг. в Германии усилился интерес к проблемам социальной и ментальной истории применительно к военно-исторической тематике.

В центре изучения истории войны «снизу» – три проблемы. Особо стоит проблема «маленького человека», т.е. тех безымянных рядовых людей, которые и составляли основную действующую массу на войне. Иными словами, изучаются не высказывания Жукова или Паулюса, а письма простого солдата. Война для каждого из ее участников означала полную смену прежних представлений. Субъектом истории выступают не военные соединения и группировки, а конкретные индивидуумы.

Страница:  1  2  3  4  5  6 


Другие рефераты на тему «История и исторические личности»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы