Борис Федорович Поршнев

По своим убеждениям Б. Ф. Поршнев являлся марксистом, причем, по мнению О. Т. Вите – ортодоксальным, сознательным, последовательным и убежденным, но при этом антидогматическим марксистом.[9] Он брал на себя смелость самостоятельно, не дожидаясь санкции Политбюро, решать, что является марксизмом, не отказывался от своих взглядов под влиянием политической конъюнктуры или смены научных пристрастий

новых идеологических начальников, по отношению к которым он допускал разве что стилистические уступки. Поэтому он так и не смог сделать научную карьеру, адекватную масштабам своей творческой личности, так и не увидел опубликованным главный труд жизни: подготовленный в 1968 г. набор книги «О начале человеческой истории» был рассыпан.

Вместе с тем, марксизм не был в его исследованиях шелухой, которую теперь, после крушения власти КПСС, можно легко отбросить. Марксизм присутствует в его исследованиях как ключевая научная парадигма, как фундамент, как универсальная методология. Вне марксизма, по мнению О. Т. Вите, научное наследие Поршнева рассыпается, т. е. с его точки зрения теряет самое ценное – общую связь, целостность.[10]

История – одна из немногих наук, где Поршнев пользуется безусловным авторитетом и уважением большинства специалистов, даже несогласных с ним по многим конкретным вопросам.

Важным вкладом Б. Ф. Поршнева в историческую науку является обоснование им единства исторического процесса одновременно в синхроническом и диахроническом плане.

Синхроническое единство он доказал на целом ряде специальных исследований, обнаруживавших связь событий, происходивших в одно время в различных странах, которые, как многим историкам казалось, даже не слишком подозревали о существовании друг друга. Единство истории в диахроническом плане тогда было отстаивать существенно проще, чем сегодня (марксизм, формационная теория). Однако одно дело абстрактно провозглашать верность формационному подходу, обеспечивающему единство поступательного развития человечества, другое – продемонстрировать конкретные механизмы такого единства.

Поршнев исследовал две связанные проблемы (или трудности). Во-первых, роль классовой борьбы и социальных революций, как механизмов поступательного развития человечества. Во-вторых, особенности тех синхронических связей, которые позволяют говорить о переходе именно человечества, а не изолированных стран.

Наиболее обстоятельно Поршнев изложил эволюцию связей, объединявших человечество в единое целое, в докладе «Мыслима ли история одной страны?».[11] (Сегодня трудно представить себе смелость заявленной темы, однако стоит лишь вспомнить о фоне, на котором она была высказана – фундаментального идеологического постулата о построения социализма «в одной, отдельно взятой стране»).

В этом докладе Поршнев выделяет «три вида связей между человеческими общностями»: «Первый вид состоит преимущественно во взаимном обособлении от соседей. История, начиная с первобытности, была всемирной преимущественно в этом, негативном смысле: культура и быт любого племени развивались путем противопоставления своего чужому. Каждая популяция не только при возможности отселялась от соседей, но главным образом ввиду невозможности отселиться обособлялась всем – начиная от говора и утвари. Каждая знала, конечно, лишь своих ближайших соседей, но культурно-этнические контрасты с соседями создавали всеобщую сеть, ибо ни одна из них, конечно, не жила в изоляции… Второй вид всемирно-исторической связи развивается как своего рода антитеза предыдущему. Во всем этом многообразии локальных культур можно ли найти общий знаменатель? Да, таковым оказывается война. Качественные различия войной переводятся на количественный язык: кто кого, кто сильнее . Войны или политическое равновесие между государствами становятся надолго важным выражением мировой истории… Однако задолго до нового времени возникает и тенденция третьего вида: добраться до любых отдаленнейших точек мировой системы, разузнать, завязать с ними прямые отношения . Начиная с эпохи великих географических открытий международная торговля (она же международный грабеж) начинает интенсивно конструировать этот третий вид взаимосвязи мировой истории. Первые два сохраняются и развиваются дальше, но третий вид как бы отрицает их: это связь не цепная, а постепенно возникающая связь всех стран со всеми. Торговля влечет за собой рост всех видов коммуникации и информации, обмен товарами порождает тот или иной обмен людьми. В этом смысле – прямой всеобщей связи – история становится всемирной только с эпохи капитализма».[12]

Остановимся на результатах синхронических исследований Б. Ф. Поршнева, связанных с тремя хронологическими точками: XVII в. (Тридцатилетняя война), XIII в. (Ледовое побоище) и эпоха расцвета рабовладельческого строя.

Тридцатилетняя война исследовалась Поршневым на протяжении многих лет. Результаты этой работы отражены во множестве публикаций, в том числе в фундаментальной трилогии, из которой только третий том вышел при его жизни, а второй – не вышел вовсе.[13]

Эта фундаментальная трилогия была для Поршнева опытом исторического исследования специально выбранного «синхронического среза», толщиной в несколько десятков лет и охватывающего – в идеале – все пространство человеческой эйкумены.

Стержнем исследований событий Тридцатилетней войны был тщательный и скрупулезный анализ синхронического взаимодействия различных стран, связь их внешней и внутренней политики, причем не только стран Европы, но отчасти и Азии. Среди прочего, Поршневым были предложены и специальные инструменты – графические схемы, демонстрирующие структуру «геополитических» межстрановых связей и динамику этой структуры.[14]

Именно анализ синхронических связей позволил Поршневу «увидеть» (и доказать), что знаменитый «блиц-криг» Густава-Адольфав значительной мере финансировался Московским государством, тогда как прежде многие считали, что в Московии даже не подозревали о войне, идущей в Европе. Финансирование осуществлялось по простой и хорошо знакомой многим сегодняшним российским предпринимателям схеме, которую на современном экономическом жаргоне следовало бы назвать «эксклюзивной либерализацией внешней торговли»: шведы получили право закупать в Московском государстве зерно по внутренним ценам, вывозить его затем через Архангельск для продажи на Амстердамской бирже уже по европейским ценам.[15]

В результате к 1631 г. Густаву-Адольфу удалось развернуть крупные военные силы в Германии и уже осенью этого года осуществить стремительный бросок в глубь ее территории. Дальше однако все застопорилось и в конечном счете успех Густава-Адольфа был сведен на нет. Одним из важнейших факторов такого исхода (хотя и не единственным) послужила последовательность обусловливающих друг друга событий, ради обнаружения которых (этих последовательностей) Поршнев, собственно, и предлагал заняться исследованиями «синхронических срезов»: под давлением нарастающего 2социального недовольства» Московское государство сокращает субсидии Швеции (эмиссионное финансирование государственных расходов тогда не практиковалось), а также прекращает войну с Польшей. В результате у Густава-Адольфа одновременно сокращаются ресурсы и появляется серьезный противник, освободившийся от «восточных» проблем.

 Скачать реферат