Зачем Левша блоху ковал

Содержание.

Введение. стр. 3

Анализ произведения, или зачем Левша блоху ковал. стр. 4

Заключение. стр. 16

Список литературы.

ign="center">

Введение.

Колоритный характер даровитого русского человека, «драмокомедия» его жизни оказываются в центре внимания Лескова в его произведении — сказе о косом Левше (1882), общепризнанном ныне шедевре писателя. Сознавая, известную родственность этой повести «Очарованному страннику», Лесков намеревался впоследствии опубликовать оба произведения под общим названием «Молодцы».

Однако, если в «Очарованном страннике» главный герой выступал как «типический богатырь», который самоуправно вершит свою судьбу, то Левша — лицо страдательное. Это талантливый русский человек, вынужденный постоянно испытывать жесткое давление обстоятельств. В «Левше» акцентируются уже не столько могучие потенциальные возможности героя, воплощающего силы своего народа, сколько его трагическая судьба, влекущая за собой тяжкие для судеб страны исторические последствия.

1. Анализ произведения, или зачем Левша блоху ковал.

В немногочисленных исследованиях, посвященных знаменитому сказу Лескова, обычно выделяется круг вопросов, которые, как правило, являются предметом живейшего обсуждения. По мнению известного исследователя лесковского творчества Л. А. Аннинского, "проклятые" вопросы по поводу главного героя сказа выглядят следующим образом: "Так он у вас хорош или плох? Так вы над ним смеетесь или восхищаетесь? Так это правда или вымысел? Так англичане дураки или умные? Так вы - за народ или против народа? Вы его восславить хотите или обидеть кровно?" Все дело в том, что все эти вопросы правомерны, хотя они кажутся взаимоисключающими. Левша, как образ на рифленой картинке, меняет выражение своего лица в зависимости от того, под каким углом зрения на него смотреть.

Интересна и многозначна история создания лесковского сказа. 1881 г. печально знаменит убийством народовольцами императора Александра II. После взрыва в царской столовой Лесков писал в газетах "о трусости" общества и призывал всех, кто пугается террористов, поверить в "успех действий власти, поступившей . в руки лица, внушающего всем честным лицам большое доверие и уважение к его способностям". Но, когда 1 марта царя все-таки взорвали, Лесков был в отчаянии.

В январе 1881 г. знаменитый славянофил Иван Аксаков открывает в Москве газету "Русь" и просит у Лескова для своей газеты что-нибудь беллетристическое, причем предупреждает: "Я не очень жалую глумления. Выругать серьезно, разгромить подлость и мерзость - это не имеет того растлевающего душу действия, как хихиканье. "Понял, - отвечает Лесков, - но я не совсем с вами согласен насчет хихиканья. Хихикал Гоголь и то же совершал несчастный Чернышевский. Почему так гадка и вредна в Ваших глазах тихая, но язвительная шутка, в которой "хихиканье" не является бесшабашным, а бережет идеал?" Еще до этой просьбы Аксакова Лесков готовил в юбилейный сборник детской писательницы Елизаветы Николаевны Ахматовой, с которой он был очень дружен, три маленьких очерка под одним общим заглавием - "Исторические характеры в баснословных сказаниях нового сложения" - картины народного творчества об императорах: Николае I, Александре I, Александре II (хозяйственном). 12 мая Лесков пишет Аксакову: "Начал ей (Ахматовой) писать на всем произволе маленькую штучку в два листа и вдруг облюбовал это и порешил скрасть это у нее и отдать Вам .".

"Один из очерков - это "Левша". Начал писать "штучку", а написал "штучку" же, но такую, что сам "что-то почувствовал", не так ли? Даже "перерешил": забрал в лучшее место. Жалко стало. Словно засветилось в "маленьком очерке" чудо, превышающее первоначальный замысел, и не определишь, что там, а что-то есть превыше определений. Лесков так и не определит, какой же "секрет" заключила в маленькую побаску его своевольная рука, хотя определять будет так и этак", - пишет Л.А. Аннинский в книге "Три еретика".

Какой "секрет" заключает в себе эта маленькая побаска? На определенную мысль наводит нас случайное, а может, неслучайное совпадение: весна 1881 г. - убийство царя и создание легенды, которую он уже в мае везет в Москву к Аксакову.

Разве это не наводит на мысль, что проблема царской власти – одна из главных в сказе, то, что уже в начале 1-ой главы дан образ императора Александра Павловича, причем дан с явно иронической интонацией: "Когда император Александр Павлович окончил венский совет, то он захотел по Европе проездиться и в разных государствах чудес посмотреть". Обращает на себя внимание какая-то легкомысленная начинка в слове "проездиться" - прокатиться что ли или прогуляться. Далее ирония в адрес императора Александра Павловича как бы сгущается: "Объездил он все страны и везде через свою ласковость всегда имел междоусобные разговоры со всякими людьми, и все его чем-нибудь удивляли и на свою сторону преклонять хотели, но при нем был донской казак Платов, которой этого склонения не любил…". В этом противопоставлении заявлена еще одна, пожалуй, не менее главная, проблема: проблема, вытекающая из "вечного" спора между славянофилами и западниками, проблема взаимодействия своего русского, национального начала в русской культуре со всеми иностранными, особенно западными влияниями.

Легенда о Левше написана в жанре сказа, почему и центральной фигурой в ней является рассказчик. Всю информацию о рассказчике нетрудно собрать уже в первом предложении: возраст его равен возрасту века, если в 1881 г. он вспоминает начало 10-го столетия. Начитан, скорее всего, а еще больше наслышан, так как знает такие слова, как "междоусобные", хотя образованием явно не блещет, соединяя в единое словосочетание "междоусобные" и "разговоры". К императору относится явно иронически. Почему? Да потому, что перед иностранными "чудесами" склонялся и неумеренно восхищался: "Государь взглянул на пистолю и наглядеться не может. Взахался ужасно". Рассказчик явно выходец из народной среды, а сам рассказ построен в виде непритязательной, непреднамеренной беседы в небольшом, задушевном кругу не обязательно друзей, когда при состоянии общей душевной теплоты некуда и не хочется никуда спешить и вспоминаются смешные истории, грустные и смешные, жуткие и веселые. На протяжении всего повествования рассказчик не появляется ни разу, как не представлен он и в самом начале.

Сказ как жанровая форма отличается от рассказа тем, что представляет собой тип повествования, ориентированный на монологическую речь рассказчика, представителя какой-либо экзотической среды - национальной либо народной; и речь его, как правило, изобилует диалектизмами, просторечными оборотами. Сказ существует в двух формах: в одном случае рассказчик предъявлен читателю, во втором случае не предъявлен. "Левша" не сразу существовал в той форме, в какой дошел до нас. Дело в том, что в первом варианте он был предварен предисловием, в котором был предъявлен рассказчик: "Я написал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку еще в царствование императора Александра Первого. Рассказчик два года тому назад был еще в добрых силах и свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича, жил "по старой вере", читал божественные книги и разводил канареек". Оказывается, мы точно определили и возраст, и уровень образования, и социальную принадлежность рассказчика, основываясь только на речевой характеристике.

Страница:  1  2  3  4 


Другие рефераты на тему «Литература»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы