Печорин как герой своего времени

Каков результат печоринских экспериментов над княжной Мери и Грушницким?

Результат трагический: Грушницкий убит, жизнь княжны разбита; сам Печорин чувствует, что оставил за спиной пепелище. Возвращаясь с дуэли, Печорин увозит «камень на сердце», видит «тусклое» солнце. Покидая Кисловодск, видит на дороге труп коня с воронами на спине. Последнее, что слышит от Грушницкого и княжны, — это сло

ва о ненависти к нему.

Но это крупным планом. А теперь попристальней. Чего до­жидается Печорин, слой за слоем снимая с Грушницкого его наряд и ставя его в истинно трагическую ситуацию?

Он хочет добраться до душевного ядра бывшего приятеля, разбудить в нем человека. Он готов все простить за признание Грушницким своей подлости.

При этом Печорин не дает себе ни малейших преимуществ в организуемых им «сюжетах», требующих и от него, и от его партнеров максимального напряжения сил. В дуэли с Грушницким он преднамеренно ставит себя в более сложные и опас­ные условия, стремясь к чистоте своего эксперимента. Грушницкий перед смертью говорит: «Я себя презираю .» Ну что же, это верная самооценка. Грушницкому стала доступна истина. Этого и добивался Печорин, только удовлетворе­ния это ему не принесло.

Чего же он добился в другом жестоком эксперименте с княжной?

Он поставил ее на порог совершенно иного этапа в жиз­ни. После мучительных уроков Печорина ее уже никогда не обманут Грушницкие. Она обречена теперь всех, встречающих­ся на ее пути людей, невольно сравнивать с Печориным. А та­ких людей мало, и они не приносят счастья. Теперь ей покажут­ся сомнительными самые незыблемые каноны светской жизни. Однако перенесенные ею страдания — обвинение Печорину. Versana Premier система ультразвуковая диагностическая Versana.

Итак, Печорин не просто утверждает свою волю, при этом он безжалостно разрушает «гармонию неведения», иллюзорные представления о жизни, сталкивая их с реальностью.

Поняв прозрачность счастья, отказываясь от него сам, Печорин заставляет понять это и сталкивающихся с ним людей. Он враг сладостных, но бесчеловечных идеалов. «3ачем же надеяться? — говорит он 'Грушницкому, разозленному равнодушием Мери,— желать и добиваться чего-нибудь — по­нимаю, а кто же надеется?» «Для него польза и нравствен­ность только в одной истине». «Действительное страдание луч­ше мнимой радости», — писал Белинский. Печорин сам под­тверждает это в одной из своих исповедальных дневниковых записей, хотя, по обыкновению, вовсе не ставит себе это в за­слугу: «Из чего же я хлопочу? Из зависти к Грушницкому? Бедняжка! Он вовсе ее не заслуживает. Или это следствие то­го скверного, но непобедимого чувства, которое заставляет нас уничтожать сладкие заблуждения ближнего, чтоб иметь мел­кое удовольствие сказать ему, когда он в отчаянии будет опра­шивать, чему он должен верить: «Мой друг, со мною было то же самое, ты видишь, однако, я обедаю, ужинаю и сплю пре­спокойно и, надеюсь, сумею умереть без крика и слез!» (За­пись от 3 июня).

Вторгаясь в чужие судьбы со своей сугубо независимой личной меркой, Печорин, как бы провоцирует дремлющие в них до поры до времени глубинные конфликты между социальным, то есть обусловленным средой, воспитанием, и личностно-человеческим началом. И этот конфликт необходим для пробуждения человека в человеке. Значит цель Печорина благая и гуманная? Но этот конфликт становится для людей источником страданий и жизненных катастроф. Печорин благие цели достигает отнюдь не благими средствами. Он нередко переступает грань, отделяющую добро от зла, свободно меняет их местами. И происходит так, что, утверждая свою волю, свою свободу, свое до­стоинство, Печорин попирает чужую волю, свободу, достоинст­во. Его подлинно независимое сознание, его свободная воля переходит в ничем не ограниченный индивидуализм. Он исходит только из своего «я». Отсюда реальная опасность для Печорина — стать Грушницким, Белинс­кий был прав, когда писал о том, что Печорин порой впадал в Грушницкого, впрочем «более страшного, чем смешного». «Герой нашего времени» — Печорин, как бы балансирует между трагедией и комедией. Это, как за­метил критик, связано с тем, что писатель изобразил переходное состояние духа, «в котором для человека все старое разрушено, а нового еще нет, и в котором человек - есть только возможность чего-то действительного в буду­щем и совершенный призрак в настоящем».

Лермонтов изобразил Печорина жертвой среды и вместе с тем предста­вителем среды. Как человек Печорин вызывает сочувствие и сожаление, как тип русской жизни, он подвергается критике и осуждению. С этим связана ирония Лермонтова, но она относится к личности героя только в той степе­ни, в какой он сам является зеркалом общества. Главный иронический акцент поставлен не на Печорина, а на «печоринстве», как явлении. Вот по­чему так неприятен Печорину Грушницкий — пародия на «Героя нашего времени».

(Об авторской иронии см. указанную работу Б. Эйхенбаума).

Таким образом, в повести сталкиваются две «правды», не знающая пределов духовно - нравственная свобода личности и необходимость уважения прав и достоинства другой, даже са­мой незаметной личности.

И на одной дороге этим двум «правдам» не разойтись. Без диалектического единства носителям этих «правд» предстоит при столкновении погибнуть: духовно или физически.

И восстающий против морали современного ему общества, ценящий более всего свою свободу, подчиняющий своей воле всех окружающих, Печорин, по своему собственному признанию, «играл роль топора в руках судьбы». Человек, пренебре­гающий чужой свободой, рано или поздно теряет свою.

Печорин, вступая в жизнь, мечтал прожить ее как Александр Великий или Байрон. Жажда героического, идеал подвига – это то, что вытекало из его максималистских воззрений на мир и на человека. В 30-е годы в связи с попытками постигнуть логику всемирной истории и соотнести национальную историю с историей мировой возрастает интерес к тем выдающимся личностям, чьи деяния приобрели общечеловеческое значение. Отсюда становится ясным, что выбор имен Александра Македонского и лорда Байрона, к которым апеллирует лермонтовский герой, для него не случайность, этот выбор обусловлен духом времени.

«ФАТАЛИСТ».

Схватка героя романа с судьбой наиболее прямое выраже­ние получает в «Фаталисте».

Вопрос о предопределении – вопрос философский. Но в 30-40-е годы прошлого века в связи со сложными условиями исторической жизни общества он утратил отвлеченный характер и приобрел в глазах людей особый интерес. Вовлекая Печорина в спор о судьбе, Лермонтов отвечал каким-то острым потребностям времени.

Автор рассматривает проблему свободы и необходи­мости очень многогранно. Он варьирует ее от новеллы к новел­ле, от одного образа к другому, пытливо всматриваясь в ее многообразные реально-жизненные проявления. И в отноше­нии к этой проблеме в романе сталкиваются самые различные позиции и «правды». Вот некоторые из этих «правд»: ничем не ограниченная свобода человека, подчиняющаяся только его хотению, воле — и полная зависимость от судьбы, рока, пред­определения; активное противодействие человека его среде, условиям жизни — и социально-историческая детерминирован­ность его характера и всего жизненного пути; свободные порывы чувства, мысли — и сковывающая их сила традиций, при­вычек; личная, «собственная надобность» — и казенная, слу­жебная необходимость, не знающая пределов свобода лично­сти — и необходимость уважения прав и достоинства другой, самой незаметной личности. Все эти и другие оттенки единой проблемы получают многообразное воплощение в романе.

 Скачать реферат