Героическая тема в литературе русского классицизма

2.2. Поэтика батализма в творчестве Державина

Исследователи справедливо писали о том, что Державин вы­ступил как разрушитель классицизма. Это проявилось прежде всего в размывании жанровой ограниченности стиля. Державин объединил традицию торжественно-хвалебной, исполненной па­фоса оды Ломоносова с камерным лирическим звучанием стихо­творений Сумарокова. Произошло с

лияние жанров оды и анакрентической песни, оды и сатиры, оды и элегии. Академик Я. К. Грот в свое время отмечал, что Державин «торжественный и важный тон оды сменяет шуточным и забавным . к похвалам примешивает тонкую и остроумную сатиру». Этот взгляд на твор­чество Державина был развит и углублен в работах советских ис­следователей.

Оды Державина, прославляющие победы русской армии, своей приподнятостью и пафосом, несомненно, сохранили многое от торжественно-хвалебной оды Ломоносова, но в них стали проникать реалистические черты. У Державина имеется попытка расска­зать о подлинных ощущениях человека на войне, он не только дает описание внешности утомленного сражением солдата,— хотя и робко, — но и стремится выразить его душевное состояние. Все эти особенности поэзии Державина «работали» на то, чтобы при­давать картине сражения черты достоверности. Такое «непарад­ное» изображение битвы будет развито писателями XIX в.

В поэзии Державина картинность замечательно сочеталась с музыкальностью. Это тоже шло вразрез с поэтикой классицизма, с ее установкой на отвлеченную идеализацию, на отрыв изобра­жения от конкретных образов действительности. Особая одарен­ность поэта позволила создать образцы «говорящей живописи». Большое значение Державин придавал «сладкозвучанию» стиха, стремясь, чтобы он не только легко произносился, но и воспроиз­водил звуки природы. В «Рассуждении о лирической поэзии или об оде» он писал, что истинный знаток поэзии сразу приметит «согласность» поэзии с музыкой, свистит ли стих при изображе­нии свистящего или шипящего змея, грохочет ли при изображе­нии грома, стонет ли при рассказе о мрачно-унылом завывании леса (7,571). В оде «На переход Альпийских гор» лязг штыков и сабель передан в стихе: «Мечами о мечи секутся, вкруг сыплет огонь, хохочет ад». Неоднократно повторенные звуки ч и с созда­ют иллюзию скрестившегося в бою оружия. Аналогичная картина, в «Гимне лиро-эпическом. На прогнание французов из Отечест­ва»: «И гром о громы ударялся, и молнии с молниями секлись» (3, 105). Еще Ломоносов писал, что звук р помогает предста­вить вещи сильные, великие, страшные. В отрывке «Хор на шведский мир» в семи словах у Державина шесть раз встречается звук р. «Героев храбрый полк возрос, с громами громы поми­рились». Выразительная, звуковая характеристика грандиозного сражения дается в «Гимне лиро-эпическом»:

На Бородинском поле страшном,

На Малоярославском, Красном

Там штык с штыком, рой с роем пуль,

Ядро с ядром и бомба с бомбой,

Жужжа, свища, сшибались с злобой,

И меч о меч звуча, слал гул;

Там всадники, как вихри бурны,

Темнили пылью свод лазурный;

Там бледна смерть с косой в руках,

Скрежещуща, в единый мах

Полки, как классы, посекала.

(3, 105—106)

Картина боя представлена здесь в динамике, в кипении, для пе­редачи состояния битвы использованы глаголы: жужжать, свис­теть, сшибаться, звучать, слать, темнеть, посекать. В тексте очень мало прилагательных, которые обычно замедляют повест­вование.

Звукопись державинских стихов особенно заметна в отрывке из «Персея и Андромеды»:

Частая сеча меча

Сильна могуща плеча,

Стали о плиты стуча,

Ночью блеща, как свеча,

Эхо за эхами мча,

Гулы сугубит звуча.

(2, 391)

Повторение ч, щ в словах частая, сеча ,меча, могуща, плеча;стуча, блеща, свеча, мча, звуча напоминает звуки, которые мы слышим при извлечении клинка из ножен, свисте рассекаемого воздуха, ударе.

Как правило, описание битвы у Державина дается в коротких словосочетаниях: «Ударов звук и крови брызги, зиянье ран, нестройны визги, шум, крик возник, стон и треск». Подобная ма­нера подачи изобразительных средств характерна при описании боя в пушкинской «Полтаве» («Швед, русский—колет, рубит, режет. Бой барабанный, клики, скрежет»).

В некоторых произведениях Державин отдал дань оссианизму. (Оссиан — легендарный герой кельтского народного эпоса.) «Сочинения Оссиана» Джемса Макферсона, переведенные в 1792 г. на русский язык, имели успех благодаря своим художест­венным достоинствам, широкому использованию мотивов устного творчества Ирландии и Шотландии. Это издание оказало большое влияние на всю предромантическую литературу, но сильно оссианизм проявился в литературе, затрагивающей героическую тему.

В оде «На взятие Измаила» Державин рассказал о священнике,. который возглавил одну из штурмующих колонн русских войск, и сравнил его с певцом древних кельтов — бардом. В оде «Водопад» фельдмаршал Румянцев представлен в виде средневекового воина: это седой муж, у его ног, во мху, лежит обвитый павиликой шлем. Пейзаж в этом произведении «оссиановский»: туман, среди рощи сидит седой старец. Нечто близкое и в оде «На победы в Италии». В оде «На переход Альпийских гор» Суворов «одет седым туманом». Появляются зловещие признаки чего-то рокового: треснул «кремнистый холм», поднялась станица воронов. Смерть является в виде воинственной девы-валькирии, кото­рая, по древнескандинавской мифологии, даровала в битвах победы и уносила души умерших храбрых воинов на Валхаллу — дворец бога Одина. Ода «На победы в Италии» начинается с при­зыва к валькирии: «Ударь во сребряный, священный, далеко-звон­кий, валка! щит .» Сам поэт объяснял этот образ: «Древние север­ные народы . возвещали войну и сбирались на оную по ударению в щит, а валками у них назывались военные девы». Победу скандинавцы праздновали у костров, где горели дубы, под звуки арф, за круговой чашей. Державин рассказывает об этом в оде «На победы в Италии».

Державин стремится использовать для героической темы быто­вые, замеченные в жизни явления. Так, в оде «Вельможа» показан старый увечный воин, вынужденный унижаться в приемной вель­можи, чтобы не умереть с голоду:

А там — на лестничный восход

Прибрел на костылях согбенный

Бесстрашный, старый воин тот,

Тремя медальми украшенный,

Которого в бою рука

Избавила тебя от смерти:

Он хочет руку ту простерти

Для хлеба от тебя куска.

Наряду с использованием средств классической поэтики, во­преки «Риторике» Ломоносова, Державин брал для одной и той же темы слова «высокие» и «низкие», просторечные, пользовался словами и образами, близкими к разговорной речи. В стихотворе­нии «Видение Мурзы» о капризах Потемкина, например, намекается фразой, где фигурируют «прозаические» слова «арбуз» и «огурцы» («И словом: тот хотел арбуза, а тот соленых огурцов»). О Кутузове говорится, что французов он «пужнул, как тьму те­теревов», «расчесал в клочки», о русских — что они «растрепали круля (т. е. короля.—А. К. ) в пух» (сказка «Царь-девица»). Нечто подобное содержится в оде «На счастье». Иногда в текст включается народная поговорка или пословица: « .Дралися храб­ро на войне; ведь пьяным по колени море!» («Кружка»); « .не узнав и броду, соваться в воду» («Голуби»). Из разговорного языка взяты обороты: «поставить вверх дном» («Изображение Фелицы»), «франпузить»—подражать французам («Кружка»), «как лунь . поседевший» («Вельможа»), «треснуть в ус» («На первые победы русскими французов»), «посбить спесь», «подбрить кудерки» («Солдатский и народный диферамб по торжестве над Францией»), «бить горою» («На смерть фельдмаршала кн. Смо­ленского, апреля в 16 день 1813 года). Уснащение стихотворений просторечиями говорит о стремлении Державина быть понятным простому народу, особенно сильно проявилось это в произведени­ях последнего периода.

 Скачать реферат