Партикулы и языковая таксономия

Наиболее важным считаю общий вывод Т.В. Цивьян, который не встречается в гораздо более поздних работах, специально посвященных клитикам. По ее мнению, «количество Z и функционально тождественных им лексем прямо пропорционально степени жесткости порядка слов. Чем меньше в предложении элементов класса Z и больше элементов класса С, тем свободнее порядок слов и тем больше он определяется лексическ

ими, семантическими и под.».

Как кажется, этот вывод позволяет отличить немецкий язык от русского, хотя прономиналь-ных клитик, несмотря на все новейшие старания, нет в обоих языках. Немецкий язык, как известно, переполняет высказывание именно словами класса Z, но это сложные классы частиц, кластеры частиц, но не клитики, что предопределяет, по Т.В. Цивьян, жесткость немецкого порядка слов.

Как уже говорилось выше, наиболее подробно описывает грамматики клитик Г.А. Цыхун. Естественно, что и он затрагивает вопрос о «правиле Ваккернагеля», как он его называет. По его мнению, из южнославянских языков в наибольшей степени подчиняются этому правилу языки сербский и хорватский. Восточная ветвь южнославянских языков отошла от этого правила. Г.А. Цыхун рассматривает эволюцию клитик по следующей шкале: лексикализованные и неграмматикализованные > делексикали-зованные и неграмматикализованные > делексикализованные и грамматикализованные. Однако он считает, что «правило Ваккернагеля» соблюдается и в именных группах, не включенных в высказывание, то есть лишенных фразовой интонации. Например, болгарские словосочетания майка ми; старата ми майка; старата ми мила майка сохраняют для клитики ми «ваккернаге-левскую» позицию. Это – неграмматикализованные болгарские энклитики. «Позиция «полуграмматикализованных» клитик, которые выступают в болгарском литературном языке в приглагольном употреблении то как проклитики, то как энклитики, является компромиссной с точки зрения двух тенденций, оказывающих влияние на расположение клитик в предложении: тенденции к закреплению местоименной клитики в препозиции непосредственно при глаголе и тенденции к постановке клитики на второе место в предложении. В результате действие правила Ваккернагеля проявляется лишь в том случае, когда глагол, к которому примыкает клитика, выносится в начало предложения».

По этому поводу можно лишь заметить, что абсолютное инициальное положение глагола также и в русском языке перетягивает на себя усиление фразово-интонационных параметров. В этом случае после глагола наступает интонационный спад и нечто, занимающее таинственное «второе место», произносится слабее. Например, Купи ему эту штуку, наконец!. Что же здесь, по «науке», оказывается «ваккернагелевским» кластером? ему эту штуку? Или другой пример: Любила очи я голубые, / Теперь люблю я черные. А где же именно в этих двух предложениях выявляется «ваккернагелевский» компонент: очи л? я! люблю л? Или за всем этим стоит некая совсем другая модель?

Г. А, Цыхун считает клитики в македонском языке грамматикализованными полностью. Их особенности: 1) возможность занимать инициальное место и 2) препозиция по отношению к глаголу. Что касается тесной именной группы в македонском, то здесь, по мнению Г.А. Цыхуна, « «нейтрализовались» две тенденции: тенденция к закреплению клитики при имени, что связано с ее грамматикализацией, и тенденция к постановке энклитики на второе место при именной группе». И далее: «Итак, правило Ваккернагеля является актуальным для болгарского языка только в случае сохранения местоименными клитиками их энклитического характера. В македонском литературном языке правило Ваккернагеля неприменимо к местоименным клитикам в приглагольном употреблении, так как здесь господствует проклиза. Оно неприменимо также и к энклитикам в приименном употреблении в связи с тем, что их позиция в именной группе зависит от позиции имени, с которым они жестко связаны».

В диссертации А.Б. Борисовой клитики рассматриваются на фоне общего анализа местоименной репризы как явления языкового употребления в целом. Материалом в ее работе служит новогреческий язык: представлены данные, так сказать, двойного характера: мариупольский диалект, изученный автором лично, и тексты греческих авторов Нового времени, в основном написанные на димотике. Автор различает три вида местоименного повтора: а) повтор прямого или косвенного дополнения, б) репризы – в той ситуации, когда дополнение стоит в препозиции к глаголу-сказуемому, а клитика располагается между ними, в) антиципации, когда дополнение стоит в постпозиции к глаголу-сказуемому, а клитика– в препозиции. Как и Г.А. Цыхун, А, Б. Борисова рассматривает свой материал на фоне других языков контакта, в частности балканских. Центр ее внимания – это недалеко еще пока зашедшая грамматикализация повтора на Балканах: «в болгарском и румынском языках прагматика доминирует над грамматикализацией, в албанском грамматикализация начинает доминировать над прагматикой, а в македонском грамматикализация полностью одержала верх над прагматикой». Для нашей работы интересны ее выводы. Итак, как пишет А.Г. Борисова, не все может дублироваться через местоименный повтор. Или – что же может дублироваться через местоименный повтор, а что не может:

• не может дублироваться дополнение-рема;

• запрещено дублирование предложных групп;

• регулярна реприза прямого дополнения, являющегося темой предложения;

• антиципация определенных именных групп, являющихся темой, не регулярна: ее функция – возвращение в дискурс «старой» темы или подчеркнутое введение новой;

• иногда возможен повтор неопределенных именных групп;

• повтор самих личных местоимений довольно нерегулярен;

• намечается тенденция к грамматикализации глагольных клитик, но пока еще сильное влияние на это оказывают стилистические и прагматические параметры.

По нашему мнению, здесь было бы более интересно обратиться к другому общебалканскому процессу. А именно – к тем причинам, по которым в языках Балкан существует постпозитивный артикль. Поэтому клитика в приименной группе, особенно когда клитика при именах родства, может заменять постпозитивный артикль. К сожалению, причины развития этой структуры находятся пока вне нашей компетенции, однако здесь также можно вспомнить членные формы русских прилагательных, где старь +) ь > старый в принципе следует той же тенденции, что и старата ми майка. Что касается «приглагольных» клитик, то в русском языке также царит некий хаос, например: Хотелось бы сегодня все-таки отдохнуть!, Пошел бы ты в магазин! и Я бы, пожалуй, выбрал для себя математику. Принцип дистрибуции клитики бы по синтаксической позиции здесь неясен.

Разумеется, в том многом, что связано с клитиками, остается неприкосновенным вопрос почему?

В частности, на самом деле остается неясной проблема, почему в одних языках клитика-дательный опережает по синтаксической позиции винительный, а в других – наоборот? Почему в русском и немецком языках не представлены клитики в том виде, в каком они существуют в романских и южнославянских языках? Существуют ли на самом деле «слабые» местоимения или это все те же «полные» формы местоимений, но помещенные в слабую фразовую интонационную позицию? Почему в немецком языке добавляется da к отделяемой приставке в конечной позиции и клитики ли эти darauf, dahin etc.?

 Скачать реферат