Краткое введение в анекантаваду

Введение

Объектом данного исследования является гносеологический инструментарий джайнизма – неведической индийской религии, возникшей в ведический и брахманический период и оформленной в шраманской среде на этапе кризиса брахманизма.

К сожалению, джайнизм до сих пор не получил в научном мире должного признания. А между тем, как несомненно влияние неоиндуизма на человечество воо

бще и на христианский мир в частности, так же несомненно влияние джайнизма на неоиндуизм и на человечество вообще. Из джайнизма много взял воспитанный на нем М. Ганди. Можно предположить влияние джайнизма на Гададхара Чаттопадхьяю. Раджниш по рождению джайн.

Предметом исследования служит анекантавада и ее общеиндийский философский контекст. В индологической литературе данный термин обычно переводится как «доктрина неодносторонности». «Вада» – концепция, учение, доктрина, спор; «эканта» – односторонний; «ан» – отрицательная приставка. Анекантавада представляет собой универсальную технологию выработки консенсусов в различных областях гуманитарного знания.

На функцию и структуру этой эпистемологемы повлияли самые разные моменты в течение ее многотысячелетней истории. Относительно периода и условий ее возникновения пока можно говорить только гипотетически. Можно предположить, что анекантавада, по крайней мере ее основное смысловое ядро, возникла в кшатрийских ганах и сангхах. Насколько это было возможно для индологической науки, жизнь этих сообществ освещена, например, в книге Бонгард-Левина. Возможно, что, вследствие своего демократического образа жизни, члены этих общин были вынуждены выработать специфический, образ мышления, подразумевающий многозначность истины.

Следующий этап истории анекантавады, который уже зафиксирован в письменных первоисточниках – споры шраманской эпохи. Ученые находят упоминания о ней в творчестве Бхадрабаху и других авторов той эпохи. Доктрина контекстности истины стала одной из причин, позволивших джайнизму стать одной из двух, вместе с буддизмом, неведических школ, вышедших победителями в этой борьбе.

На следующем этапе своего развития анекантавада превращается в солидную философему, послужившую одной из основ уникальных джайнских религии и культуры. Ее влияние прослеживается в творениях Кундакунды, Умасвати, Маллишены и многих других. Несомненно также влияние анекантавады как непосредственно, так и через остальные элементы джайнской культуры на индийские религии в целом. На современном этапе, в эпоху глобализации, анекантавада является одним из основных, наряду с ахимсой, товаров, с которыми джайнизм выходит на мировой религиозный рынок.

Развитие анекантавады было частью развития прамана-вады, итогом которого стала картина, сформировавшаяся в Новое Время. Для этой картины характерны разнообразие, застой и раздробленность в прамана-ваде, так же, как и во всей индийской культуре. Изменения начинаются только в конце Нового – начале Новейшего Времени под воздействием христианства. Как, впрочем, и в христианском мире изменения в Новое, Новейшее и Посленовейшее Время происходят, во многом, под влиянием дхармических религий.

В целом, влияние анекантавады на окружающую ее общеиндийскую среду, в ходе более чем двухтысячелетней истории анекантавады, представляется несомненным.

Актуальность данной работы обусловлена малой разработанностью, а в русскоязычной литературе – практически полной неразработанностью проблем анекантавады.

При этом анекантавада играет заметную роль в современном мире. Дж.П. Шаутен пишет, что Ганди позаимствовал из джайнизма анекантаваду и упоминает ссылки на влияние на него джайнов. С.Э. Броннер уже прямо говорит об анекантаваде как о «вере» Ганди и основе отстаивавшегося им «этического плюрализма». М.В. Соннлейтнер как на результат анекантавады указывает на способность Ганди рассматривать Бога сразу и личным и безличным. Много параллелей гандизма и джайнизма приводит, в частности, Р.Б. Рыбаков

Интересно, что неожиданные параллели возникают у анекантавады с учениями некоторых современных философов, в частности С.Л. Франка. Сколько-нибудь подробно, однако, останавливаться на этом в рамках данной работы невозможно.

Цель данной работы формулируется следующим образом: «Приступить к раскрытию анекантавады в русскоязычной литературе». Эта цель достигалась путем решения следующих задач. Первая задача – это, вследствие того, что на русском языке по данной тематике отсутствуют сколько-нибудь серьезные источники, перевести наиболее информативные англоязычные источники. К счастью для науки, английский, после хинди и санскрита, является основным языком Индии. Кроме того, джайнские ученые в заметной степени преследуют миссионерские и апологетические цели. Все это вынуждает их много писать по-английски. Вторая задача – прокомментировать как переведенные, так и остальные, взятые для исследования, источники. В-третьих – дать, на основе проведенного анализа, развернутое определение анекантавады.

1. Обзор упоминаний об анекантаваде в индологических источниках

Терентьев и Шохин рассмотрели «Таттвартхадхигамасутру» Умасвати, «Сьядвада – марджари» Маллишены, «Таттвартхашлока – варттику», «Гандха – хастимаха – бхашья», работы С. Мукерджи и другие источники. Подробно изложив модусы наявады и отдельно модусы сьядвады, авторы не упоминают о том, что изложенные ими идеи составляют целостную картину. Они исходят из характерного для В.К. Шохина представления о тождестве путей индийской и европейской мысли, порождающих такое одинаковое явление как философия. При этом под словом «философия» подразумевается та общественная форма, которую можно наблюдать начиная с семнадцатого века, с Декарта, Спинозы, Лейбница. При таком рассмотрении анекантавада превращается в знакомую европейскому взгляду философскую концепцию, а модусы сьядвады и наявады – в иллюстрации, которыми европейские философы снабжают описания своих концепций. Нельзя, однако, не признать, что для позднего периода джайнской мысли такой подход, во многом, адекватен. Тем более, что и С. Мукерджи и прочие современные джайнские авторы во многом исходят именно из него. Терентьев и Шохин, как и все не – джайнские авторы, критикуют анекантаваду за релятивизм: логический и религиозный. Можно повторить апологию, приведенную выше в работах Мукерджи и авторов «Энциклопедии». Речь у джайнов идет не об отсутствии Истины, не о религиозном релятивизме, а о том, что видеть истину может только кевалин, у которого способность видения не закрыта кармой. Что касается логического релятивизма, то здесь речь как раз о прямо обратном – не о том, чтобы раздробить взгляд на предмет на много модусов, а чтобы, наоборот, свести враждующие точки зрения в единую картину.

В.К. Шохин упоминает Бхадрабаху, основателя течения дигамбаров, в комментарии которого к Сутракританге впервые встречается упоминание о сьядваде. К нему же восходит знаменитый джайнский десятичленный силлогизм, который не был мною разобран, в силу того, что, будучи образцом джайнской логики, он, тем не менее, не имеет отношения к анекантаваде. Шохин называет «ее столпами» Умасвати и Кундакунду. Из рассмотренной мною далее работы Н.А. Железновой видно, что, применяя в своих построениях анекантаваду, Кундакунда, тем не менее, использует далеко не полный ее арсенал и не принимает никакого участия в ее разработке.

 Скачать реферат