Лицейские годы и их отражение в творчестве А.С. Пушкина

Готовясь к поступлению, Пушкин жил у дяди - Василия Львовича, и у него впервые встретился с представителями петербургского света и литературы. 12 августа Пушкин, вместе с Дельвигом выдержал вступительный экзамен и 19 октября присутствовал на торжестве открытия лицея. С этого дня началась лицейская жизнь Пушкина. Преподавателями лицея были люди, прекрасно подготовленные и большею частью способн

ые. Программа была строго обдуманная и широкая, кроме общеобразовательных предметов, в нее входили и философские, и общественно-юридические науки. Число воспитанников было ограничено, и они были обставлены наилучшим образом: никаких унизительных наказаний не было, каждый имел свою особую комнатку, где он пользовался полной свободой. В отчете о первом годе конференция лицея говорит, что ученикам «каждая истина предлагалась так, чтобы возбудить самодеятельность ума и жажду познания . а все пышное, высокопарное, школьное совершенно удаляемо было от их понятия и слуха», но отчет, как говорит Анненков, больше выражает идеал, нежели действительность. Прекрасные преподаватели, отчасти вследствие плохой подготовки слушателей, отчасти по другим общественным и личным причинам, оказались ниже своей задачи — давали зубрить свои тетрадки, иные, например, любимец лицеистов А. И. Галич, участвовали в пирушках своих аристократических учеников и мирволили им в классах и на экзаменах. Даже самая свобода или, точнее, безнадзорность приносила некоторый вред слишком юным «студентам», знакомя их с такими сторонами жизни, которые выгоднее узнавать позднее. К тому же, на третий год существования лицея скончался его первый директор, и почти два года настоящего главы в заведении не было. Преподавание и особенно воспитательная часть пострадали от того весьма существенно. Но с другой стороны, та же свобода, в связи с хорошей педагогической обстановкой, развивала в лицеистах чувство человеческого достоинства и стремление к самообразованию. Если солидные знания и приходилось, окончившим курс, приобретать своим трудом впоследствии, то лицею они были обязаны охотой к этому труду, общим развитием и многими гуманными, светлыми идеями. Вот почему они и относились с таким теплым чувством к своему учебному заведению и так долго и единодушно поминали 19-е октября - день открытия лицея. Чтение римских прозаиков и поэтов было поставлено в лицее довольно серьезно: классическую мифологию древности и литературу лицеисты, в том числе Пушкин, знали не хуже нынешних студентов. Способности Пушкина быстро развернулись в лицее: он читал чрезвычайно много и все прочитанное прекрасно помнил, но больше всего интересовался он французской и русской словесностью и историей. Он был одним из самых усердных сотрудников в рукописных лицейских журналах и одним из деятельных членов кружка лицейских новеллистов и поэтов, которые, собираясь по вечерам, экспромтом сочиняли повести и стихи. Среди лицеистов проводились поэтические соревнования, где Пушкин долгое время одерживал первенство. Учился Пушкин далеко не усердно. Кайданов, преподававший географию и историю, аттестует его так: «При малом прилежании оказывает очень хорошие успехи, и сие должно приписать одним только прекрасным его дарованиям. В поведении резв, но менее противу прежнего». Куницын, профессор логики и нравственных наук, пишет о нем: «Весьма понятен, замысловат и остроумен, но крайне не прилежен. Он способен только к таким предметам, которые требуют малого напряжения, а потому успехи его очень не велики, особенно по части логики».

В 1814 г. Сергей Львович Пушкин вновь поступил на службу в Варшаве по комиссариату, а его пятнадцатилетний сын впервые выступил в печати со стихотворением: « К другу-стихотворцу» (4 июля, в 13 № «Вестника Европы»)

…Арист! и ты в толпе служителей Парнаса!

Ты хочешь оседлать упрямого Пегаса;

За лаврами спешишь опасною стезей

И с строгой критикой вступаешь смело в бой!

Несмотря на подъем патриотического чувства, которое было естественным следствием событий 1812—1814 гг., первые поэтические опыты Пушкина направлялись не в эту сторону, а являлись подражанием любовной и вакхической лирике и отчасти сатире французских и русских учеников и продолжателей Горация. Из французских поэтов Пушкин больше всего подражал Парни, из русских — Батюшкову, Жуковскому. Но и в этих «полудетских песнях на чужой голос» местами слышится будущий Пушкин, то в искренности чувства, то в оригинальности мыслей и ощущений, то в силе и смелости от дельных картин и стихов. В этих пробах пера нельзя не заметить и уменья усваивать от каждого образца лучшее и быстро отделываться от его недостатков: так, псевдоклассический арсенал собственных имен, очень богатый в наиболее ранних стихотворениях Пушкина, скоро уступает место умеренному употреблению утвердившихся формул, славянских выражений, в роде: пренесенный, взмущенны волны, расточил врагов, черный вран стрежет, быстро редеют и употребляются только в наименее задушевных его пьесах. В высшей степени поразителен факт, что одно из произведений пятнадцатилетнего лицеиста, который три года назад думал по-французски, сделалось почти народною песнью и, начиная с 20-х годов перепечатывалось на лубочных листах, это так называемый «Романс» («Под вечер осенью ненастной»), от которого потом, по забывчивости, отказывался сам автор. В первых стихотворениях поражает также раннее развитие чувственности («К Наталье», «К молодой актрисе», «Красавице, которая нюхала табак»). То обстоятельство, что стихи пятнадцатилетнего Пушкина попали в печать, не могло очень сильно выдвинуть его между товарищами: редакторы того времени очень любили поощрять юные таланты, особенно из хороших фамилий, и первое стихотворение Дельвига напечатано было еще раньше.

Мы все помним картину И.Е. Репина: «Пушкин на лицейском экзамене». Небольшой актовый зал заполнен парадной, празднично настроенной публикой. Это были родители, знакомые, близкие, приглашенные сюда по особым билетам присутствовать при небольшом зрелище: лицеисты, ученики самого аристократического в те времена учебного заведения, держат переходные экзамены. Над красным сукном экзаменационного стола сверкают золотое шитьё мундиров, жирные эполеты, нагрудные звезды и ордена высокого начальства. Здесь, под портретом Александра I, самодержца всероссийского, и сам министр просвещения Разумовский, и архимандрит Фотий, злобный монах, гонитель всего передового и светлого в жизни. За ними директор Лицея и преподаватели. А в центре, приподнявшийся с кресла видный сановник, уже дряхлый старик, приложил ладонь к уху, чтобы лучше слышать. Слёзы восторга текут по его морщинистым щекам, лицо озарено отблеском внезапно воскресший молодости. Это Гавриил Романович Державин – старейший и самый прославленный поэт того времени. Не отрываясь, смотрит он на курчавого подростка, который с высоко поднятой рукой восторженно и самозабвенно декламирует сочиненные им на торжественный случай стихи.

Юноша-поэт поначалу рисует мирную картину ночного царскосельского парка, залитого лунным светом.

 Скачать реферат