Сравнительное исследование Гоголя и Амирхана

В повести «Шинель» Акакий Акакиевич «в одном департаменте… один чиновник». Гоголь и сам признает главенство чина «Что касается до чина (ибо у нас прежде всего нужно объявить чин), то он был то, что называют вечный титулярный советник»[60].

Значительное лицо. Гоголь шесть раз пишет эти слова в разбивку, чтобы дать понять, насколько высок сан этого персонажа. «Лицо» нигде не названо по имени.

Неоднократно Гоголь указывает на генеральский чин «значительного лица»: «…генеральский чин совершенно сбил его с толку. Получивши генеральский чин, он как-то спутался, сбился с пути и совершенно не знал, как ему быть», «до получения нынешнего своего места и генеральского чина», «Генералу, неизвестно почему, показалось такое обхождение фамильярным», «Акакий Акакиевич… в жизнь свою он не был еще так сильно распечен генералом», в бреду «чудилось ему, что он стоит перед генералом, выслушивая надлежащее распеканье, и приговаривает: "Виноват, ваше превосходительство!"»[61].

Так же неоднократно упоминается как будто никчемная вещная деталь: табакерка, на крышке которой изображен генерал. «Петрович взял капот, разложил его сначала на стол, рассматривал долго, покачал головою и полез рукою на окно за круглой табакеркой с портретом какого-то генерала, какого именно, неизвестно, потому что место, где находилось лицо, было проткнуто пальцем и потом заклеено четвероугольным лоскуточком бумажки», «видел ясно одного только генерала с заклеенным бумажкой лицом, находившегося на крышке Петровичевой табакерки»[62]. Эта табакерка выступает предвестием значительного лица.

Шинель в повести становится как бы действующим лицом – недаром повесть так и названа. Гоголь не скупится на подробности. Подмечает малейшую деталь, касающуюся шинели. Речь здесь идет о жизненно важном. Шаг за шагом, с особым вниманием, «оглядывает» Гоголь старую шинель.

Сначала глазами Акакия Акакиевича «Рассмотрев ее хорошенько у себя дома, он открыл, что в двух-трех местах, именно на спине и на плечах, она сделалась точная серпянка; сукно до того истерлось, что сквозило, и подкладка расползлась»[63].

Еще обстоятельнее – глазами портного Петровича. «Петрович взял капот, разложил его сначала на стол, рассматривал долго, покачал головою… растопырил капот на руках и рассмотрел его против света и опять покачал головою. Потом обратил его подкладкой вверх и вновь покачал…»[64]. Подробности, касающиеся шинели, заполняют всю площадь повествования. Как старая шинель, так и новая обрисованы тщательнейшим образом.

Шинель для него становится целью, подругой жизни «как будто он был не один, а какая-то приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу, - и подруга эта была не кто другая, как та же шинель на толстой вате, на крепкой подкладке без износу»[65].

Картина столичной жизни у Гоголя неполна — чувствуется целенаправ­ленный отбор материала, используются бытописательные детали. Замечено, что Го­голь словно не видит царственного величия Петербурга. Взгляд автора петер­бургских повестей прикован к миру невзрач­ных «закоулков, убогих наемных квартир, закопченных мастерских, зловонных подво­ротен, черных лестниц, - облитых помоями и «проникнутых насквозь тем спиртуоз­ным запахом, который ест глаза» [66]

Если и появляются в поле зрения героев дворцы, гранитные тротуары, блеск витрин, светские салоны и бальные залы, как, например, в повести «Невский проспект» «в сени с мраморными колоннами, с облитым золотом швейцаром, с разбросанными плащами и шубами, с яркою лампою. Воздушная лестница с блестящими перилами, надушенная ароматами, неслась вверх[67]» то, в ко­нечном счете, только для того, чтобы создать кон­траст, обостряющий восприятие картин житейского убожества. Именно они всегда остаются здесь главным предметом автор­ского внимания.

Также автор создает контраст при описании приюта красавицы, герой недоумевает: «Такая красавица, такие божественные черты - и где же? в каком месте! » «неприятный беспорядок, который можно встретить только в беспечной комнате холостяка, царствовал во всем. Мебели довольно хорошие были покрыты пылью; паук застилал своею паутиною лепной карниз; сквозь непритворенную дверь другой комнаты блестел сапог со шпорой и краснела выпушка мундира», «голые стены и окна без занавес не показывали никакого присутствия заботливой хозяйки[68]». Автор сожалеет о пошлости и обыденности жизни «В самом деле, никогда жалость так сильно не овладевает нами, как при виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата», и даже красота не спасет мир, изменить его невозможно, так как это является следствием определенного общественного уклада.

С точки зрения использования психологической детали можно выделить любовь к работе Акакия Акакиевича в повести «Шинель». Переписывание было частью его души, он наслаждался этой, казалось бы, рутинной работой. «Там, в этом переписыванье, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир. Наслаждение выражалось на лице его; некоторые буквы у него были фавориты, до которых если он добирался, то был сам не свой: и подсмеивался, и подмигивал, и помогал губами, так что в лице его, казалось, можно было прочесть всякую букву, которую выводило перо его[69]».

Ничего в своей жизни не хотел и не мог изменить «мелкий» чиновник, может быть в силу своей нерешительности и скромного характера, о котором ярко свидетельствует речь нашего героя. «Нужно знать, что Акакий Акакиевич изъяснялся большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения. Если же дело было очень затруднительно, то он даже имел обыкновение совсем не оканчивать фразы, так что весьма часто, начавши речь словами: "Это, право, совершенно того ." - а потом уже и ничего не было, и сам он позабывал, думая, что все уже выговорил[70]».

В повести «Невский проспект» одной маленькой деталью раскрывается сущность поручика Пирогова. После того, как «самый дюжий народ из всех петербургских немцев и поступили с ним так грубо и невежливо» «ничто не могло сравниться с гневом и негодованием Пирогова. Одна мысль об таком ужасном оскорблении приводила его в бешенство. Сибирь и плети он почитал самым малым наказанием для Шиллера». Но «…по дороге он зашел в кондитерскую, съел два слоеных пирожка, прочитал кое-что из «Северной пчелы» и вышел уже не в столь гневном положении. Притом довольно приятный прохладный вечер заставил его несколько пройтись по Невскому проспекту[71]».

В повести «Нос» сквозь призму психологических деталей было показано настроение общества в тот момент. История о Носе, самостоятельно разгуливающем по Невскому проспекту, была встречена всего лишь с всеобщим любопытством. «Тогда умы всех именно настроены были к чрезвычайному: недавно только что занимали публику опыты действия магнетизма. Притом история о танцующих стульях в Конюшенной улице была еще свежа[72]»

Детали пейзажа также находят отражение в повестях Гоголя, однако они не так характерны для писателя. С помощью них автор передает внутреннее состояние героев.

 Скачать реферат