Место Библии в русской поэзии XVIII века

Хвалите Бога за святыню,

Хвалите за пространство сил,

Хвалите дел за благостыню,

Хвалите, что их утвердил

[36, с. 156].

Это переложение псалма 150, написанное поэтом в 1753 г., выполнено довольно близко к тексту оригинала. В Псалтыри: «…хвалите его во гласе трубнем, хвалите его во Псалтыри и гуслех, хвалите его в тимпане и лице, хвалите его во струнах и органе…» [30, с. 233]

.

Хвалите в гласе труб и сличий,

Хвалите в гуслях вы Того.

Хвалите в лике и в тимпане,

Хвалите звона в красоте,

Хвалите в струнах и органе…

[36, с. 156]

Очевидно, что Тредиаковский старается в этом переложении держаться как можно ближе к библейскому тексту. Поэт практически не использует собственных художественных средств, ограничиваясь теми оборотами и приемами, которые имеются в тексте псалма: он, например, сохраняет единоначатия строк. Таким образом, перевод псалма 150 является, в сущности, точной передачей текста Псалтыри, с которой мы уже столкнулись при анализе переложения псалма 26 Ломоносовым.

Несколько иным образцом деятельности Тредиаковского по переложению «Песен Давида» является, например, парафраз псалма 6. Начинается он так:

О! не ярости во время,

Господи, мя обличи;

Зол же всех за тяжко бремя

И за многое тех племя

В казнь не в гневе повлачи.

Но помилуй попремногу

Изнемогшаго меня:

Кости страждут муку срогу,

Покажи к цельбе дорогу,

Боже! вопию стеня.

[36, с. 14]

В Псалтыри: «Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене. Помилуй мя, Господи, яко немощен есть, исцели мя, Господи, яко смятошася кости моя» [30, с. 20]. Здесь налицо не просто дословная передача в стихотворной форме текста Псалтыри, а некоторое творческое переосмысление его. В переложении этого псалма, в частности, выявляется манера Тредиаковского, определившаяся уже в 1743 г. при участии поэта в своеобразном творческом соревновании, о котором уже говорилось.

Тредиаковский не просто передает в стихах текст Псалтыри – он развивает каждую из строчек оригинала. Это не просто художественная переработка, свойственная Ломоносову-то есть, привнесение своих художественных средств (хотя, несомненно, в переложениях Тредиаковского есть и это); это не отступление от прямого текста и интерпретация его соответственно собственным мыслям (что характерно для того же Ломоносова) – это именно развитие, продление, продолжение мыслей, которая несет каждая строка «Песен Давида». Например, один из стихов псалма 6, звучащий в оригинале так: «Отступите от мене, вси делающии беззаконие, яко услыша Господь глас плача моего» [30, с. 20] – звучит у Тредиаковского так:

Отступите прочь, лукавцы:

Богом вопль услышан мой.

Отступите все тщеславцы

И вы, лжи за правду давцы,

Злобе преданны самой

[36, с. 14].

Развитие стиха налицо. В сущности, передача смысла строки Псалтыри заканчивается с первыми двумя поэтическими строчками приведенной строки:

Отступите прочь, лукавцы:

Богом вопль услышан мой.

Однако Тредиаковскому мало просто передать стих из Псалтыри, и он продолжает развивать высказанную псалмопевцем мысль, перечисляя те качества, которые, по его мнению, входят в библейскую формулировку «творящие беззакония». Таким образом, его переложение постепенно удлиняется: если в парафразе псалма 150 одна стихотворная строчка соответствовала одной (максимум, двум) строчкам из «Песен Давида», в переложении псалма 6 одному стиху из Псалтыри может соответствовать 6–7 стихотворных строк переложения.

Именно из-за этой особенности переводов, свойственной Тредиаковскому, его переложение получилось более объемным, чем у Ломоносова и Тредиаковского. Например, начало псалма 143, в оригинале звучащее следующим образом: «Благословен Господь Бог мой, научаяй руце мои на ополчение, персты моя на брань» [30, с. 106] – превращается у поэта в две строфы:

Крепкий, чудный, бесконечный,

Полн хвалы, преславный весь,

Боже! Ты един превечный,

Сый Господь вчера и днесь;

Непостижный, всеблаженный,

Совершенств пресовершенный,

Неприступна сокровен

Сам величества лучами,

И огньпальных слуг чинами,

О! будь ввек благословен.

Кто ин толь бы храбро руки

Без Тебя мне ополчил?

Кто б и пращу, а не луки

В брань направить научил?

Всуе меч извлечь бы в дело,

Ни копьем сразил бы смело,

Буде б Ты мне не помог,

Перстов трепет ободряя,

Слабость мышцы укрепляя,

Сил Господь, и правды Бог

[36, с 29].

Едва ли, конечно, это можно считать достоинством, поскольку из-за этого свойства переложения Тредиаковского приобретают некоторую размытость и отличаются трудностью восприятия. Однако с уверенностью можно сказать, что поэт, как и М.В. Ломоносов, выбирает путь творческой переработки псалма.

В том же переложении псалма 6 встречаются такие строки:

Нет по смерти таковаго,

О Тебе б кто вспомнить мог;

Возблагодарить за благо

И за все, что в жизни драго,

Кой во гробе есть предлог?

[36, с. 14]

Им соответствуют такие слова в Псалтыри: «Яко несть в смерти поминаяй Тебе: во аде же кто исповестся Тебе?» [30, с. 107].

Здесь намечается не просто развитие мысли, намеченной в псалме, а даже некоторое отступление от прямого текста. Так, в переложении отсутствует слово «ад», которое встречается в тексте Псалтыри.

Таким образом, в творчестве Тредиаковского мы встречаемся с характерным для поэтов того времени творческой переработкой текстов Псалтыри. Поэт не наполняет свои парафразы собственными мыслями, настроением, как это делал Ломоносов, он идет по своему пути, в меру сил своих продляя и развивая в переложениях мысли, высказанные в Псалтыри. Однако это в сочетании с более сложным, чем у Ломоносова, языком переложений, с обилием церковнославянизмов, делает его переложения более трудными для восприятия и понимания; в мелодичности духовные оды Тредиаковского значительно уступают тому же жанру Ломоносова.

Подобно своим предшественникам, переводил, а вернее, перелагал в стихах псалмы и Сумароков. Поэт стремился, оставаясь в пределах теории «3 штилей», выработать «приятный», «нежный», «легкий» слог, в отличие от «высокого», «громкого», «парящего» стиля Ломоносова. Если особенностями поэзии последнего были «внутренний энтузиазм, сила воображения, смелость поэтических оборотов», то стихотворство Сумарокова характеризуют «сдержанность, тщательная обдуманность и логическая стройность» [40, с. 82]. Современники Сумарокова превозносившие до небес его басни, считавшие его трагедии достижением европейской литературы, почти ничего не говорят о том обширном разделе его поэзии, который он назвал «духовными» стихотворениями. Значительный раздел лирики Сумарокова составляют его переложения псалмов (Сумароков переложил вольно всю Псалтырь, 153 стихотворения). Псалмы перелагали до него и Тредиаковский, и Ломоносов. Но Сумароков дал новое направление и этому жанру. Его псалмы – это лирические песни о человеке, изнемогающем под бременем жизни и ненавидящем порок.

 Скачать реферат