Образ софиста в диалогах Платона
В диалоге Платон критикует ораторское искусство, которое способствует убеждению в своей ценности, но на самом деле, в таком обманчивом, бессодержательном виде оно уводит душу в сторону от уподобления идеалу, и в этом и состоит существо этой критики, за которой поднимаются уже более серьезные, этические и онтологические вопросы. Вот именно с этим связан тот факт, что для Платона в этом случае «т
ирания и софистика неотделимы»
Обличение софистики у Платона обладает определенным онтологическим обоснованием. Негативность занятия софистикой первично определяется Платоном как «великий и тягостный вид заблуждения .когда не зная чего-нибудь люди считают себя знающими это». У Платона возвеличивание своего незнания, обман, дилетантство и необоснованная убежденность в собственной правоте обладают космическим значением. Обратимся к тому, что Платон говорит здесь о «душе», о микрокосме: «заблуждающуюся душу должно считать безобразною и несоразмерною» (6,290; «Софист», 228в-228d). В «Софисте» Платон показывает, как направить в нужную сторону душу другого человека, стремящегося к знанию.
Сама сущность этого платоновского предупреждения, этой заботы о другом, скрывается, по-видимому, за тем различием в познавательной и обучающей деятельности человека, которое Платон фиксирует в шестом определении софиста, на первый взгляд позитивном определении, когда софист определяется им как тот, кто «очищает от мнений, препятствующих знаниям души» (6,295; «Софист», 231е). Итак, в «Софисте» Платон говорит о невозможности «знания обо всем». Но если мы вспомним седьмую книгу диалога «Государства», то там мы обнаружим совсем другое положение о возможности познания целого бытия. В «Государстве» Платон называет «диалектиком» того, «кому доступно доказательство сущности каждой вещи» (7, 318; «Государство», 534b). Диалектик тот, кто выделяет сущность вещи, и обосновывает ее, но обоснование («доказательство») возможно только при обращении ко всему объему целого сущего, ко всем случаям его проявления (такое обращение часто называется в платоноведческой литературе «метод деления»).
Если существует знание об истине и ложь, то как тогда существуют бытие и небытие? Платон переходит к «диалектике бытия и небытия» после разбора того, что есть софистика, причем, при полном отсутствии какого-либо изменения тематики обсуждения, заявления об изменении хода диалога. Получается, что вопросы бытийного устройства (сама эта «диалектика») являются основой тех вопросов, которые касаются знания человека и его души, и которые представлены в начале диалога. Платон подчёркивает, что софист не достигает истины в разборе уже нового рассуждения (в «диалектике»), следовательно, можно продолжить, его внутренний мир не может полностью представить себе весь Космос. Софист только лишь фиксирует явное противоречие в вопросе существования небытия, которое и так явно видно без особого философского разбора. Теперь же после того как вводятся бытийные вопросы в тематику искусства познания, Платон предлагает рассмотреть, существование небытия содержательно, «образно», изучая его философски а не софистически.
Рассмотрение вопроса существования небытия приводит нас к учению Платона о бытии. Платон разбирает философские учения, которые исследуют «бытие и небытие» («Софист», 243в-246а), и которые исследуют сам характер бытия («Софист», 246а-249d). В размышлениях о бытие Платон приходит к следующим выводам: сотворенное бытие есть смешение состояний (заданных еще до самого бытия) в гармонию. «То, чего достигает мысль, это всегда смешение, а не отдельные элементы» (4,139), в диалоге «Софист» философия «это наука открывать правила, Законы смешения сущностей» (4,139). В «Софисте» показан «смешанный» характер бытия, что позволяет сопоставлять этот диалог с другим, более поздним диалогом, в котором также говорится именно о таком характере бытия – с диалогом «Филеб».
В диалоге «Филеб» мы обнаруживаем постановку вопроса о природе «блага», сталкиваемся с представлением о некоторой двоякости «блага». Можно сказать, что в диалоге «Филеб» мы находим тот же вопрос, поставленный еще в «Горгие», и касающийся того, что под словом «благо» Платон понимает разные вещи. Можно предположить, что совмещение разных смысловых установок в одном обсуждаемом предмете (не поднимающее в нем противоречия), есть специфическая черта философии Платона. Это обстоятельство и определяет дальнейшие детали его философской позиции.
Принятие того, что «благо» бывает с одной стороны «чистое», а с другой - «благо» заключено в цельности, «смешении», дает объяснение тому, что и «удовольствие» понимается Платоном двояко. Обращая внимание на факт разных смыслов слова «удовольствие», В одном случае Платон имеет ввиду «все то, что более всего он не любил в общераспространенной точке зрения на удовольствие» («all that he most disliked in the popular notion of pleasure» (9,239) (то есть «удовольствие» как крайне негативное, неразумное стремление к инстинктивным переживаниям), а в другом то, «что Филеб и такие как он не признали бы в качестве удовольствий вообще» («what Philebus and his like do not admit to be pleasures at all») (9,239) (то есть обратное выше указанному). Проблемы разных смыслов слова «удовольствие» открывается в том, что Платон называет «истинными» удовольствиями («Филеб», 62е-64а). То есть удовольствия не однородны, существуют разные удовольствия, и существуют удовольствия, сочетающиеся с «разумением». Поэтому отрицать «удовольствие» совсем не нужно, нужно знать об «истинных удовольствиях», а также помнить о том, что само бытие так устроено: стихии оформляются разумом в «гармонию», и следовательно «удовольствия» контролируются «разумом». Это и составляет главный вывод этого диалога.
Мы выясняем, что существует связь между знанием о бытии и состоянием души. Платон производит критику софистики в диалоге «Софист» (как и критику «тирании» в диалоге «Горгий»), исходя из представлений об устройстве бытия: в душе должны быть отражены «образы» космоса, роды бытия должны быть рассмотрены через составляющие его идеи и с соотнесением со своим началом. Резкий переход к «диалектике бытия и небытия», представленный в диалоге, совершенно оправдан в рамках философии Платона: отталкиваясь от того, какова должна быть душа человека, мысль Платона идет к описанию действительного содержания души – то есть к знанию о бытии. Мы замечаем, что принципы философии Платона выражаются и в форме изложения материала, в композиции диалога. Платон фактически ставит вопрос: каким должно предстать бытие перед познающим человеком (душой)? Как должно быть выражено бытие? При решении этих вопросов освещаются проблемы, касающиеся определения «идей», природы бытия, и действительного значения «бытия» и «небытия». «Идеи» существуют для содержания и конструирования сущего, сущее есть следствие «смешения» различных «идей», «бытие» и «небытие» не есть онтологические противоположности, а характеристики сущего вообще, подчеркивающие его «смешанную» природу. Содержание диалога «Софист» дает нам возможность уже окончательно говорить о том, что есть «идея» в философии Платона. В диалогах «Пир», «Софист», «Парменид» происходит оформление учения Платона об «идеях». Необходимо говорить о двух смыслах употребления слова «идея» в философии Платона, относя одно значение этого слова к своей чистой собственной области, а второе – к связанности с сущим. «Идея» в философии Платона относится и к явлению космическому (чистому, организующему сущее), и к явлениям сущего (явлениям целого сущего, «всего сущего» (23,384), стремящимся к началу). «Смешанный» характер наличного бытия, представленный в «Софисте», объясняется тем, что «идея» как собственное образование принадлежит к тому, что стоит над наличным бытием, но также имеет отношение к этому
Скачать реферат