Подход к болезни болеющей личности

То есть необходимо научиться рассматривать человека и его существование по-новому, в их целостности. Если такая целостность нарушена, появляются такие невротические симптомы, как «признак заброшенности экзистенции и признак ее потенциальной возможности падения, – короче, признак ее конечности, ее трансцендентальной ограниченности или несвободы». Неврозы и психозы являются специфическими способа

ми трансцендирования, конституирования мира и самих себя. Отклонение от нормы означает создание новой «нормы». Например, маниакальная форма выступает общей для всех «миров», конституируемых маниакальным сознанием, психотик живет в своем собственном, им осмысленном мире. Поэтому симптом – есть выражение изменения тотальной формы бытия человека, всего стиля его жизни.

Анализируя историю болезни Лолы Фосс, Л. Бинсвангер размышляет о том, почему только предметы одежды – платья, нижнее белье, обувь, шляпы – играют такую важную роль в болезни Лолы? «Лола воспринимает свои фобические симптомы не как «необходимость», чуждую ее личности, но как нечто вполне осмысленное, то есть «пророческое»… Поскольку воля судьбы выражается в материальной форме предметов одежды и других утилитарных объектов, вытекающие защитные меры тоже чисто «материальные». Они заключаются в устранении «зараженного» материала. Это удаление «роковых или обремененных табу» одежд решительно выражает основной паттерн борьбы Лолы против судьбы: выбрасывая, удаляя, раздавая, продавая, разрезая эти предметы одежды, она отвращает свою судьбу до тех пор, пока это возможно». Этот феномен Л. Бинсвангер называет «омирением», то есть «определенной формой экзистенциального обессиливания». Суть его в том, что «процесс, в котором Dasein отказывается от самого себя в своей актуальной, свободной потенциальной возможности быть – самим – собой и предает себя особому проекту мира. Во всех этих случаях Dasein больше не может свободно позволять миру быть, но, скорее, оно все больше предается одному определенному проекту мира, захватывается им, подавляется им».

Таким образом, описанный Л. Бинсвангером случай получает новое измерение. Он считает, что не какие-то прошлые события, детские фиксации и идентификации обусловливают болезнь. Сами фиксации и идентификации происходят из-за того, что бытие – в мире данного пациента обладает особой «конфигурацией», то есть смыслом. Первопричина заболевания – конфигурирование, конституирование мира лишь через один модус экзистенции. Поскольку экзистенция ограничена, этот модус существования становится доминантным и суживает горизонт мировосприятия. В результате либо происходит резкое противоречие между различными сторонами человеческого существования, либо сведение всех модусов к одному-единственному. Таким образом «смысловая матрица», другими словами, «видение мира», модус бытия ограничивается, а другие модусы начинают действовать «из-за горизонта видения», то есть перестают рассматриваться как возможности экзистенции.

Лола в своей болезни пытается реализовать неосознаваемый ею идеал своей жизни – быть одной и оставленной миром в покое. Из истории ее болезни мы знаем, что она с детства предпочитала быть в одиночестве, любила запираться в своей комнате и одно время подумывала о том, чтобы постричься в монахини. Ее «проект мира» требует, чтобы «сущие вообще и, в особенности сосуществующие были доступны только посредством заранее созданного проекта чуждого, Жуткого, или – в качестве альтернативы – ожидания Угрожающего». Поэтому она ищет укрытие от мира, который нарушает ее безопасность и душевный покой. Это «укрытие» и есть ее болезнь.

Казалось бы, Л. Бинсвангер описывает ситуацию психически больной личности, закономерности развертывания болезни которой нельзя применить к здоровому либо соматически больному человеку. Однако Л. Бинсвангер предлагает нам психологические механизмы суеверий, так распространенных среди «цивилизованных жителей Запада». Он пишет»: Суеверие – всегда выражение боязни демонической силы рока. «Цивилизованный житель Запада», который публично стучит по столу или стене, или просто восклицает «постучи по дереву», когда кто-нибудь упоминает его хорошее здоровье или успех в бизнесе, таким образом, надеется умолить судьбу остаться благосклонной к нему. Такое заклинание судьбы продиктовано страхом бросить вызов судьбе… Следовательно, это действие в то же время представляет собой извинение. Акт заклинания, или формула «постучи по дереву», содержит обращение к судьбе с просьбой не счесть это подтверждение высокомерием, чересчур самоуверенной заносчивостью… Такая вера в свою зависимость от судьбы… выдает «первобытность» «цивилизованного» современного человека, или на языке Daseinsanalyse, «брешь» в его структуре, его экзистенциальную слабость». То есть даже здоровый человек не занимает автономную позицию в своем мире, отрезая самого себя от основания своего существования, он не несет ответственности за свое существование, но вверяет себя чуждым силам, которые «ответственны» за его судьбу вместо его самого. Поэтому история Лолы, как и других больных, описанных Л. Бинсвангером, в сущности, не отличается от соматической болезни психически здорового человека. Смысл болезни – в незащищенности существования перед миром, неуверенности в себе и в мире, необходимость помощи или «опорах» извне. Человек как бы дезертирует от самого себя и уступает чуждой силе. Он больше не выдерживает самое себя в «проектировании своих собственных подлинных потенциальных возможностей бытия, его непрерывно засасывает в водоворот неподлинных возможностей бытия, то есть таких, которые не выбраны им, но навязаны ему силой, чуждой для «Я».

Особое место в рамках экзистенциального психоанализа занимает доктрина антипсихиатрии, наиболее полно представленная в трудах английского психоаналитика Р. Лейнга. Р. Лейнг задается вопросом: «Как вообще можно показать значение состояния пациента и его общечеловеческий смысл, если слова, которые мы можем при этом использовать, специально предназначены для того, чтобы изолировать пациента и ограничить смысл его жизни особым клиническим бытием?». Для него понятийный аппарат клинической психиатрии совершенно неприемлем для понимания перехода от здорового способа бытия-в-мире к психотическому, в первую очередь, шизофреническому бытию-в-мире, – так как он разбивает целостность человеческого существования на дихотомии физического и психического, души и тела и пр., давая тем самым искаженное представление о внутреннем мире больного.

Единственный способ постижения мира больного человека – это погружение в его мир. «Все мы знаем, – пишет Р. Лейнг, – что мы можем быть самими собой лишь в нашем мире и посредством его, и поэтому имеют смысл слова, что «наш» мир умрет вместе с нами, тогда как этот мир останется и после нас». Причем Р. Лейнгу не важно, чей мир исследуется, мир ли сумасшедшего, либо здорового человека, потому что «существуют люди, считающиеся совершенно здоровыми, однако их разум настолько безумен, что это небезопасно для них самих и для других». Потому какие-то «научные» определения и критерии представителями антипсихиатрии объявляются несостоятельными, ибо главное здесь – личность, принципиально не сводимая к тем или иным физическим, химическим или физиологическим параметрам.

 Скачать реферат