Информационное поле языка и речи музыки: познавательно-воспитательный потенциал

В условиях приоритетов, отдаваемых в науке и образовании вопросам техники и технологий, экономики и рыночных отношений, проблема познавательно-воспитательных возможностей музыки, живой музыкальной речи, становится особенно острой. Недостаток внимания, уделяемого художественному, в частности, музыкальному образованию, во многом проистекает от недопонимания и недооценки роли искусства в развити

и человека и общества, что оборачивается падением музыкальных вкусов и потребностей, засилием коммерции и пошлости в художественной культуре, учащением депрессивных, агрессивных, иных аномальных проявлений человеческой психики, духовно-нравственным обнищанием жизни. Возможно, и природные катаклизмы, преследующие сегодня человечество, являются следствием глобального загрязнения ноо-, био- и экосферы, где музыкально-звуковая атмосфера, безусловно, занимает свое особое место. В данной статье мы затронем лишь некоторые из аспектов озаглавленной (обозначенной) темы, полагая возможным и необходимым дальнейшее, более детальное её обсуждение.

Как бы ни были далеки сегодня государственные приоритеты от вопросов музыкального искусства, культуры и музыкальной педагогики, существует возможность включить эти вопросы в русло значимой проблемы информации и информационных технологий. Вряд ли нужно доказывать то, что язык и речь музыки представляют собой потенциальный и актуальный слои некоей информационной системы, обладающей особыми формальными и смысловыми признаками. Понимание своеобразия данной системы – необходимое условие освоения и развития информационных технологий в сфере музыкального образования и воспитания. В чем же состоит это своеобразие?

Начнем с того, что музыка есть разновидность искусства, особую роль которого в познании мира и воспитании человека выделяли мудрецы Древнего Востока, античные философы, представители средневековой схоластики, крупнейшие мыслители нового и новейшего времени. Г.Ф. Гегель, превыше всего ставивший «объединяющую всё» «идею красоты в самом высоком платоновском смысле» и считавший свою философию «эстетической», именно в искусстве видел совершенное воплощение идеи Эроса, или «мирового духа». А. Шопенгауэр называл искусство «ключом» к загадкам бытия, открывающим «двери в вечность», а К. Ясперс – «квинтэссенцией культуры» и средством нахождения утраченной связи человека с Богом. Только благодаря искусству, писал М. Хайдеггер, можно «слышать» бытие в целостности его смысла: в отличие от науки, истина в искусстве несокрыта, а мир и человек, их суть, выступают в спаянном единстве. Г. Гадамер, К. Мангейм, О. Шпенглер, А. Ригль, многие другие философы призывали на пути к целостному познанию мира, к осмыслению всех областей культуры опираться на опыт искусства как «истину бытия, прорывающегося в вечность». «Высшей формой воссоздания целостности и всеединства» называл искусство П. Флоренский, а С. Булгаков противопоставлял «точному, но неуклюжему аппарату науки» «вдохновенный взор» «озаренного свыше художника-мыслителя», которому «иногда яснее открыты вечные вопросы…»

Музыка, как самое загадочное из всех искусств, особо почиталась мистиками, романтиками, символистами. «Наиболее сущностное» усматривал в «духе музыки» А. Блок, а А. Белый, называвший искусство «гениальным познанием», именно в музыке видел «наибольшее приближение глубин духа к поверхностям сознания»: «корень всех искусств музыкален», а музыка – идеальное выражение символа, из которого всегда «брызжет музыка» . Ф. Ницше ставил искусство, и прежде всего, музыку, выше всякой морали с ее вечным «нет» и сравнивал художника с «вечно сменяющимся» Богом, творящим радостно и беззаботно, а главное – «самовластно» и «неморально». Но сколь бы ни было правды в словах гениального отшельника, это – лишь часть правды о музыке, способная породить неправильные выводы, в том числе, для музыкальной педагогики. Попытаемся восполнить эту правду обращением к высказываниям русских религиозных философов, которые нередко называли свою философию «музыкальной».

В борьбе за культуру и философскую истину, писал В.Ф. Эрн, необходимо признать науку, искусство, религию, природу, «всё, что нами переживается», – в качестве логически равноценных фактов («философия, исходящая из факта 9 симфонии Бетховена, не менее «трансцендентальна», чем философия Когена»). Называя философию «музыкальной» из-за её стремления к «мысленному единству», В. Эрн связывал эту музыкальность с «неутилитарной, непрагматичной, неэмпиричной, но последовательной, исполненной веры, любви, оптимизма и «веселья» диалектикой, требующей «существенного просветления воли» и «свободно положительной мысли». «Музыкальность» философской мысли – это вечное сомнение в любом утверждении – «во имя безграничного – идеального», та энергия и движущая сила, которая имманентно присуща процессу познания и порождает не только «священную суть» и глубину, но также трудности и апории – силу и слабости, нищету и богатство, мужество и красоту Эроса.

П.А. Флоренский в качестве примера формы Эроса как «таинственного тока энергии», который выше возможностей всех людей, вместе взятых, и которым пронизаны все формы существования, приводит русскую песню гетерофонного склада, где единство достигается «внутренним взаимопониманием исполнителей»: импровизация каждого «вяжет» общее дело», полной свободе голосов соответствует их сочинение, а не подчинение, а возникающее при этом сочетание диссонантности и консонантности отражает жизнь как «сплошной ряд диссонансов», разрешаемых в консонанс «чрез дружбу» (у Флоренского – высшую разновидность любви), не снимающую антиномий. Образец интуитивного «схватывания» подобного единства Н.О. Лосский усматривает в восприятии музыкального звука, в котором можно выделять разные качества, понимая, однако, что звук изначально есть нерасчленимое целое.

Наиболее глубоко сумел проникнуть в сущность «музыкальности» выдающийся русский философ, музыкант и знаток музыки А.Ф. Лосев. Музыка – естественная почва мироощущения А.Ф. Лосева, склонностей его ума и «сердца», его философии. «Объять всех, вся и всё», сохраняя светлую веру в красоту мира и жизнеспособность человека, – это и следование традициям русской религиозной философии, и результат особой музыкальности мышления с его синкретизмом, сочетающим непременный эстетизм со скрупулезным аналитизмом. Стремясь «примирить» науку, философию, искусство и религию в феноменологическом анализе музыки, А. Лосев обосновал и продемонстрировал метод особой, «русской» диалектики (применяемый также П. Флоренским, С. Франком, В. Эрном и другими русскими философами) – метод «становящегося знания», совпадающий с сутью жизни и языка музыки как разворачивающегося во времени смысла. Сущность этого метода впервые и наиболее полно раскрыта в самых ранних трудах А. Лосева, посвященных музыке («О музыкальном ощущении любви и природы», «Два мироощущения», «Музыка как предмет логики»). Это помогло ему не только оценивать мир как мир «чистого музыкального бытия», но светло и мудро прожить в этом мире, несмотря на прогрессирующую слепоту, на то, что порой «задыхался от невозможности выразиться и высказаться» и, «превозмогая всякие соображения об опасности», познал гонения цензуры, арест, тюрьму, лагерную жизнь, долгую «работу в стол».

Страница:  1  2  3  4 


Другие рефераты на тему «Педагогика»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы