Внешняя политика России на балканском направлении в 1914-1918 гг.

Кроме того, отсутствие военного плацдарма ставило возможность проведения подобной операции в зависимость от политических настроений в Болгарии и Румынии. Относительно возможного поведения последней Алексеев в октябре 1915 г. был настроен скептически. Тем не менее, русское правительство обратилось к Румынии с официальной просьбой пропустить в Сербию 200 тыс. русских солдат, и получило отказ. Пре

мьер-министр И. Братиану не хотел пропускать через территорию своей страны русские войска. Он заявил, что на подобную меру его правительство может пойти в случае сосредоточения в Бессарабии не менее 500 тыс. русских солдат и такого же количества союзных войск на Балканах. Для подтверждения русских требований в Бессарабии началось сосредоточение 7-й армии, переданной в декабре 1915 г. в состав Юго-Западного фронта и задействованной в боях на Буковине. Предусматривалась возможность в случае удачного развития ситуации переброски части русских войск в район Рущука или Варны для облегчения положения сербской армии. 18(31) октября Н.А. Кудашев, глава дипломатической части Ставки, докладывал о том, что для формирования этой армии были переброшены два корпуса: «Алексеев, конечно, понимает, как важно сделать все возможное в скорейшем времени; но он все повторяет, что все зависит от винтовок . Насколько остро ощущается недостаток ружей, видно из того, что в некоторых полках имеется всего 1500 человек с оружием, а 2500 человек отведены назад на несколько верст и ждут с пустыми руками, чтобы им прислали или винтовки, или чтобы отправили из числа вперед на фронт для замены места тех раненых или убитых, у которых сохранилось оружие» [45, с.188]. Только в середине октября 1915 г. началась переброска с Западного фронта в Одесский округ трех корпусов для укрепления новой 7-й армии. Ее командующим был назначен генерал Д.Г. Щербачев, бывший начальник Академии Генерального штаба, а начальником Штаба армии - бывший профессор академии генерал Н.Н. Головин.

Несколько ранее, отвечая на настоятельные просьбы русского посланника в Софии А.В. Неклюдова о высадке русского экспедиционного корпуса в Варне или Бургасе, переданные ему С.Д. Сазоновым, М.В. Алексеев отмечал, что подобная операция могла быть возможной только при условии использования Констанцы как операционной базы [17, с.287]. Неклюдов еще в июле 1914 г. в записке на имя Сазонова указывал, что внезапное появление десанта силой как минимум в армейский корпус вместе с появлением прокламации, обращенной к местному населению и убеждающей его, что целью прихода русских войск является возвращение Адрианополя и потерянной во Второй Балканской войне территории, а также защита от турок, - все это могло поставить на русскую сторону и народ, и армию, а в конечном счете, и Фердинанда. Алексеев тогда был против разрыва дипломатических отношений с Болгарией, так как считал, что реально Россия не может нанести серьезный удар по этой стране, кроме того, он опасался возможного использования ее черноморского побережья германскими подводными лодками.

Позже начальник штаба Ставки, будучи принципиально сторонником оказания помощи Сербии, все же не находил, что Россия обладает достаточными силами для организации высадки десанта в Бургасе или Варне, как предлагали уже союзники [40, с.698]. Он был против посылки небольшого отряда, а для подготовки корпуса, который был, по мнению Алексеева, минимальной силой, не было средств и времени. Кроме того, при неясной позиции Румынии положение русского десантного отряда могло стать критическим - эвакуировать его можно было только морем, безопасность же перевозок моряки не гарантировали [9, с.8]. Представляется, что подобная позиция генерала имела и другие доводы. 3 апреля 1916 г. после разговора с Алексеевым исполняющий обязанности директора дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего Н.А. Базили сообщал: «Генералу Алексееву вообще хотелось бы избегнуть пролития нами болгарской крови. По его мнению, не надо рыть пропасти между нами и болгарским народом. В будущем болгары могут быть нам нужны, особенно на Проливах [10, с.216].

В феврале 1916 г. приехавший из Стокгольма в Петербург Неклюдов в разговорах с Сазоновым и генералом А.А. Поливановым, военным министром, затронул румынский вопрос. Поливанов был откровенно раздражен ходом переговоров, заметив, что мнения о необходимости союза с Бухарестом полностью меняются каждый день. Лично он относился к идее союза с подозрением. Следует отметить, это было обоюдное недоверие. Румынский военный атташе в Петрограде заявил британскому военному атташе А. Ноксу, что и румыны не доверяют России. Они нуждались в русской стали и лошадях, но не получали их под разными предлогами. Он же заявил, что 85% румынского населения симпатизировали Англии и Франции, но не доверяли России. По словам Поливанова, русское командование не знало ничего о боевых качествах румынской армии. 1877-1878 гг. были уже далеким прошлым, а в 1913 г. боевые действия ограничились кратковременной вылазкой в Болгарию. Румынская армия не имела достаточных военных запасов, а Россия, только что вышедшая из кризиса 1915 г., не могла себе позволить снабдить боеприпасами, особенно снарядами, еще 500 тыс. армию. На одновременную поддержку и Юго-Западного фронта и будущего союзника сил не было. Кроме того, две железные дороги, связывавшие Россию и Румынию, не могли обеспечить снабжения предполагаемой 800 тыс. армии (500 тыс. румын и 300 тыс. русских) [31, с.315].

Таким образом, положение на Балканах также не давало надежды на реализацию успешного прорыва фронта Центральных держав. Румыния ненадежна, а Болгарию необходимо сохранить как возможного союзника на будущее.

Судьба войны на истощение, навязанной союзниками Германии, решалась на Западном фронте, но для победы во Франции немцам необходимо было максимально освободить силы на Востоке, минимизировать негативное воздействие блокады на экономику Германии, продолжать удерживать Россию в режиме фактической блокады.

18-22 ноября 1915 г. воевода Путник предпринял последнюю попытку прорваться к Монастырю и Салоникам, когда она провалилась, сербская армия была вынуждена отступать к Адриатике. Потери среди ее солдат и офицеров превысили 120 тыс. человек, более половины первоначального состава. В начале декабря 1915 г. Центральные державы закончили сербский поход, дойдя до греческой границы. Германское командование получило свободную от противника внутреннюю оперативную линию от Северного моря до Тигра. Германская экономика приобретала столь необходимую ей сырьевую отдушину. Это был стратегический успех, который давал возможность Германии одновременно дышать самой и душить Россию. «Разрыв этой артерии в 1918 году, - вспоминал Тирпиц, - был существенной причиной проигрыша войны» [18, с.284].

Победа Германии на Балканах окончательно решала судьбу Дарданелльской операции. 10 декабря началась эвакуация Галлиполи, 8-9 января 1916 г. последний солдат союзников покинул позиции на Проливах. 16 января было восстановлено железнодорожное сообщение между Германией и Турцией. 18 января первый экспресс Берлин - Константинополь пришел в Софию. «1915 год кончился для нас плюсом», - так оценивал ситуацию командующий германскими войсками на Востоке генерал Э. Людендорф [13, с.143].

 Скачать реферат