Лев Николаевич Толстой

и находить противным его халат, шапочку и кисточку». Нико-ленька плачет от досады на самого себя. На участливые расспро­сы учителя мальчик не может ответить и выдумывает, что видел дурной сон: «будто татап умерла и ее несут хоронить». И те­перь уже мрачные мысли о выдуманном сне не покидают рас­строенного Николеньку .

Но это только утро, а сколько еще событий за день оставляют след в душе р

ебенка! Он знакомится уже не с мнимой, а с на­стоящей несправедливостью: отец хочет уволить Карла Иваныча, который двенадцать лет жил в семье, выучил детей всему, что знал сам, а теперь стал не нужен. Николенька переживает горе предстоящей разлуки с матерью. Он размышляет над странными словами и поступками юродивого Гриши; кипит восторгом охоты и сгорает от стыда, спугнув зайца; испытывает «что-то -вроде первой любви» к милой Катеньке, дочери гувернантки; хвастает перед ней искусной верховой ездой и, к большому конфузу, чуть не падает с лошади .

Перед читателем раскрывается образ не только маленького мальчика, который растет, становится подростком, потом юно­шей. В трилогии возникает и образ другого Николая Иртеньева — рассказчика. Это он, став взрослым, снова переживает и анали­зирует свою жизнь, чтобы найти ответы на главные для каждого человека вопросы: каким надо быть? К чему стремиться?

Наиболее пристально и сурово анализирует Иртеньев-рас-сказчик свое отношение к людям «низших слоев», к «простому народу». Очевидно, этот вопрос представлялся и Толстому, и его герою самым главным в определении дальнейшего жизненного .пути.

Одна из глав «Детства» посвящена Наталье Савишне. Она вынянчила мать Николеньки, потом стала экономкой. Николенька, как и все его родные, так привык к любви и преданности Натальи Савишны, что не испытывал никакого чувства благодар­ности и никогда не задавал себе вопросов: а что, счастлива ли она, довольна ли? И вот случилось так, что Наталья Савишна осмелилась наказать своего любимца за испачканную скатерть. Николенька «разревелся от злости». «Как! — говорил я сам себе, прохаживаясь по зале и захлебываясь от слез.— Наталья Са­вишна, просто Наталья говорит мне ты и еще бьет меня по лицу мокрой скатертью, как дворового мальчишку. Нет, это ужас­но!» Робкие, ласковые извинения Натальи Савишны заставили мальчика снова заплакать — «уже не от злости, а от любви и стыда».

Но мальчик еще далеко не понял, как постыдна барская спесь. Это понимает только «второй» Николай Иртеньев — рассказчик, с сыновьей любовью вспоминая Наталью Савишнуь с горьким укором рисуя свою истинно барскую неблагодарность. А «младшему» Николеньке Иртеньеву предстояло получить еще немало жизненных уроков, чтобы понять необоснованность своих притязаний на особое место среди людей.Когда началась осада Севастополя англо-французскими и ту­рецкими войсками (1854), молодой писатель добивается перевода в действующую армию. Мысль о защите родной земли воодушев­ляла Толстого. Прибыв в Севастополь, он сообщал брату: «Дух в войсках выше всякого описания . Только наше войско может стоять и побеждать (мы еще победим, в этом я убежден) при таких условиях».

.Свои первые севастопольские впечатления Толстой передал в рассказе «Севастополь в декабре» (в декабре 1854 года, через месяц после начала осады). Рассказ, написанный в апреле 1855 г., впервые показал России осажденный город в его подлинном величии. Война изображалась автором без прикрас, без громких фраз, сопровождавших официальные известия о Севастополе на страницах журналов и газет.

Будничная, внешне беспорядочная суета города, ставшего военным лагерем, переполнённый лазарет, удары ядер, взрывы гранат, мучения раненых, кровь, грязь и смерть — вот та обста­новка, в которой защитники Севастополя просто и честно, без лишних слов выполняли свой тяжелый труд. «Из-за креста, из-за названия, из угрозы не могут принять люди эти ужасные усло­вия: должна быть другая, высокая побудительная причина,— говорил Толстой.— И эта причина есть чувство, редко проявляю­щееся, стыдливое в русском, но лежащее в глубине души каж­дого — любовь к родине».

Полтора месяца Толстой командовал батареей на четвертом бастионе , самом опасном из всех, и писал там в перерывах между бомбардировками «Юность» и «Севастопольские расска­зы». Толстой заботился о поддержании ^боевого духа своих сорат­ников, разработал ряд ценных военно-технических проектов, хло­потал о создании общества для просвещения солдат, об издании журнала для этой цели. И для него все очевиднее становилось не только величие защитников города, но и бессилие крепостни­ческой России, сказывающееся в ходе Крымской войны.

Писатель решил открыть глаза правительству на положение русской армии. В специальной записке, предназначенной для пе­редачи брату царя, он вскрывал главную причину военных не­удач: «В России, столь могущественной своей материальной си­лой и силой своего духа, нет войска; есть толпы угнетенных рабов, повинующихся ворам, угнетающим наемникам и граби­телям .»

Но обращение к высокопоставленному лицу не могло помочь делу. Толстой решил рассказать русскому обществу о гибельном положении Севастополя и всей русской армии, о бесчеловечности войны. Свое намерение Толстой выполнил, написав рассказ «Се­вастополь в мае» (1855).

Автор очень беспокоился за судьбу рассказа, зная, что он может быть запрещен. Опасения оказались не напрасными: рас-

сказ опубликовали в изуродованном виде (его «выправила» цен­зура). И тем не менее впечатление было потрясающим.

Тесно связанный с предыдущим, рассказ этот, однако, обоз­начил новый этап в творчестве Толстого. Именно «Севастополь в мае» — начало «срывания всех и всяческих масок», что, по словам Ленина, характерно для творчества Толстого. Это первый удар толстовской критики по официальной идеологии, политике, государству.

Толстой рисует войну как безумие, заставляющее усомнить­ся в разуме людей.

В рассказе есть поразительная сцена. Объявлено перемирие, чтобы убрать трупы. Солдаты воюющих между собой армий «с жадным и благосклонным любопытством стремятся одни к дру­гим». Завязываются беседы, слышатся шутки, смех. А между тем десятилетний ребенок бродит среди убитых, собирая голубые цветы. И вдруг с тупым любопытством он останавливается перед обезглавленным трупом, разглядывает его и в ужасе бежит прочь.

«И эти люди — христиане .— восклицает автор,— не упадут с раскаянием вдруг на колени . не обнимутся, как братья? Нет! Белые тряпки спрятаны, и снова свистят орудия смерти и страда­ний, снова льется честная, невинная кровь и слышатся стоны и проклятия».

Толстой судит о войне с нравственной точки зрения. Он обна­жает ее влияние на человеческую мораль. Наполеон ради своего честолюбия губит миллионы, а какой-нибудь прапорщик Петруш-ков, этот «маленький Наполеон, маленький изверг, сейчас готов затеять сражение, убить человек сотню для того только, чтобы получить лишнюю звездочку или треть жалованья».

В одной из сцен Толстой рисует столкновение «маленьких извергов» и просто людей. Солдаты, раненные в тяжком бою, бредут в лазарет. Поручик Непшитшетский и адъютант князь Гальцин, наблюдавшие за боем издали, убеждены, что среди солдат много симулянтов, и они стыдят раненых, напоминают им о патриотизме. Гальцин останавливает высокого солдата.

 Скачать реферат