Карибский кризис

Вечером того же 27 октября из Вашингтона было отослано послание Президента США Дж. Кеннеди Председателю Совета Министров Н.С. Хрущеву. Американская сторона также пошла на нарушение обычной практики. Текст послания в тот же вечер был передан прессе. Причина была та же, что и в радиообращении Хрущева- ускорить время передачи, сократив долгий процесс зашифровки и расшифровки дипломатических телегр

амм. Кеннеди писал: «Я прочел Ваше письмо от 26 октября с большим вниманием и приветствую заявление о Вашем стремлении искать быстрого решения проблемы. Однако первое, что необходимо сделать,- это прекращение работ на базах наступательных ракет на Кубе и вывод из строя всех видов оружия, находящегося на Кубе и имеющего наступательный характер, под эффективным наблюдением Организации Объединенных Наций…

Когда Я читал Ваше письмо, то пришел к выводу, что ключевые элементы Ваших предложений, которые, по-видимому, в целом приемлемы, насколько я их понял, заключаются в следующем:

· Вы согласны устранить эти виды оружия с Кубы под надлежащим наблюдением и надзором Организации Объединенных Наций и принять обязательство, при надлежащих гарантиях, прекратить доставку этих видов оружия на Кубу.

· Мы, с нашей стороны, согласимся - при достижении через Организацию Объединенных Наций соответствующей договоренности для гарантии выполнения и сохранения в силе этих обязательств, быстро отменить меры карантина, применяющиеся в настоящий момент, и дать заверение об отказе от вторжения на Кубу. Я уверен, что другие страны западного полушария будут готовы поступить подобным же образом. После этих двух посланий конфликт начал спадать.

В заключение раздела изложим точку зрения на события, повлиявшие на успешное разрешение Карибского кризиса, которой придерживаются ряд историков и публицистов, считающие, что достижению договоренностей между СССР и США способствовали резидент советской разведки в Вашингтоне Александр Феклисов (Фомин) и внешнеполитический обозреватель телекомпании «Эй-би-си» Джон Скали, вхожий в семью Кеннеди.

«21 октября Феклисов, который стал Фоминым, направил в Центр телеграмму о чрезвычайном заседании в администрации Кеннеди. На другой день в своем обращении к народу американский президент объявил об угрозе безопасности США, а Хрущев направил ему послание, в котором морская блокада Кубы расценивалась как «беспрецедентные агрессивные действия».

После того как все узнали об этом советском послании, внешнеполитический обозреватель телекомпании «Эй-би-си» Джон Скали совершенно неожиданно пригласил Фомина на завтрак. Скали был вхож в семейство Кеннеди, хорошо знал и госсекретаря США Дина Раска. Встретились в самом центре Вашингтона, в ресторане «Оксидентал». И Скали тут же стал обвинять Хрущева во всех смертных грехах:

– Он что, считает Кеннеди молодым и неопытным политиком?– возмущался Скали.– Глубоко заблуждается, и скоро вы в этом убедитесь! Пентагон уже заверил президента, что в случае его согласия военное ведомство в сорок восемь часов покончит с советскими ракетами и режимом Фиделя Кастро.

Тут уже не выдержал Фомин:

– Наше руководство считает Кеннеди способным и дальновидным государственным деятелем. Он разумный человек и остановит генералов. < .> Прольется много крови, и США понесут чувствительные потери. < .> Советский Союз может нанести ответный удар по уязвимому месту в другом районе мира, имеющему важное военно-политическое значение для Вашингтона.

– Думаешь, это будет Западный Берлин? — растерянно спросил Скали.

– Вполне возможно.

Встретившиеся в вашингтонском ресторане вряд ли думали, что станут посредниками глобального урегулирования. Просто надеялись, что руководители не допустят бойни. На том и расстались. Фомин пошел докладывать содержание беседы послу, а Скали отправился в Белый дом .

«Никто меня не уполномочивал говорить о возможном захвате Западного Берлина как ответной мере СССР на вторжение американцев на Кубу,– вспоминал в своей книге Фомин.– Я действовал на собственный страх и риск. <…> Теперь мне совершенно ясно: да, я рисковал, но не ошибся. Чего я не ожидал, так это того, что мои слова будут быстро доведены до сведения хозяина Белого дома и что через два-три часа Кеннеди передаст через Скали компромиссное предложение».

Когда в советском посольстве Фомин докладывал о беседе, его срочно вызвали к телефону. На проводе был Скали. Он попросил немедленно встретиться с ним. Через десять минут уже сидели в кафе отеля «Статлер». И Скали заявил, что по поручению «высочайшей власти» он передает следующее условие решения карибского кризиса: СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН, США снимают блокаду и публично берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу. Фомин пообещал срочно довести это до сведения Москвы.

Но срочно не получилось. Все уперлось в бюрократию. Министерство иностранных дел не уполномочивало посольство вести такие переговоры. И хотя Фомин мигом составил подробную телеграмму о двух состоявшихся встречах, посол Добрынин три часа изучал написанное, а затем вызвал Фомина и сказал, что не может ничего послать. Пришлось подписать телеграмму самому и передавать ее шифровальщику для отправки по каналу резидентуры начальнику разведки КГБ генерал-лейтенанту Сахаровскому.

Время шло. И Фомину пришла депеша из Центра. Сообщение там получили, но просили прислать телеграмму по мидовскому каналу за подписью посла.

Тем временем обстановка накалялась. В разгар заседания в Белом доме президенту принесли сообщение, что над Кубой уничтожен самолет «У-2», а его пилот, майор США Р. Андерсен, убит. Реакция участников была почти единодушной: завтра утром американская авиация должна разбомбить все ракетные установки на Кубе. Однако Кеннеди медлил. Возможно, ждал ответа Хрущева . А Москва все молчала.

Впоследствии Р. Кеннеди писал: «И росло ощущение, что вокруг всех нас, вокруг американцев, вокруг всего человечества стягивается петля, из которой высвободиться становится все труднее». В такой же тревожной атмосфере работало советское руководство. Все члены Политбюро находились на казарменном положении – безвыездно жили в Кремле.

Лишь вечером 26 октября от Хрущева в адрес Кеннеди пришли два послания. Первое – примирительное, второе – жесткое. В ответе, ссылаясь на первое послание Хрущева, американцы подтверждали, что также желают все уладить миром, но повторяли условия, которые накануне передал Фомину Скали.

В субботу Скали вновь вызвал Фомина на встречу. И принялся обвинять его в обмане, утверждая, что переговоры затягивались намеренно, для того чтобы закончить монтаж ракетных установок и сосредоточить на Кубе новые самолеты «Ил-28». Фомин старался его успокоить, вновь и вновь объясняя, что каналы связи забиты . После чего Скали направился прямиком в Белый дом и рассказал Кеннеди о содержании беседы.

В книгах, изданных в США, пишут, что в субботу, 27 октября, министр юстиции Р. Кеннеди (брат президента США) встречался с советским послом Добрыниным. В одних указывается, что их встреча состоялась в советском посольстве, в других – в кабинете министра юстиции. В действительности же министр и посол встречались дважды. И разведчик был свидетелем их первой встречи в посольстве.

 Скачать реферат