Поэзия декабристов

Такие стилистические принципы объясняют наличие в творчестве декабристов элементов классического стиля. Вот как Кюхельбекер описывает борьбу греков за свое освобождение в стихотворении «Пророчество» (1820):

Беснуясь, варвары текут;

Огня и крови льются реки;

На страшный и священный труд

Помчались радостные греки!

Младенец обнажает меч,

С мужами жены ополчились,

И мужи в львов преобразились

Среди пожаров, казней, сеч!

Костьми усеялося море,

Судов могущий сонм исчез:

Главу вздымая до небес,

Грядет на Византию горе!

Приспели грозные часы;

Подернет грады запустенье;

Не примет трупов погребенье,

И брань за них поднимут псы!

Здесь можно найти и обычные для классического стиля славянизмы (могущий, грядет, брань, главу, грады), и хорошо знакомые одической и эпической поэзии метафоры («варвары текут»; «огня и крови льются реки»; «мужи в львов преобразились»), и олицетворенную фигуру горя («младенец обнажает меч»), и фразеологические обороты (война как «страшный и священный труд»). Подобные стилистические элементы можно встретить не только у Кюхельбекера, который иногда называл себя «старовером», но и у других декабристов. Однако стиль декабристов не был новым этапом в развитии русского классицизма. Хранить традиции этого когда-то передового литературного направления теперь, в эпоху освободительного движения дворянских революционеров, пытались архаисты группы Шишкова. Выступая против реакционного классицизма в своих литературных манифестах, декабристы не могли следовать ему и в стиле своей поэзии. В те элементы старой формы, которые были выработаны в цветущую пору русского классицизма, декабристы вносили новое содержание, что приводило к изменению функции традиционной формы. Так славянизмы в поэзии декабристов становились выражением политического негодования и революционного пафоса. Такова функция «высокого стиля» в сатире Рылеева «К временщику»: «смеюсь мне сделанным тобой уничиженим»; «что сей кимвальный звук…»; «тиран, вострепещи»; «от справедливой мзды…». Позднее Одоевский при помощи славянизмов передает чувство гражданской скорби и протеста при воспоминании о казненных декабристов (в стихотворении 1831 г. «При известии о польской революции»):

Лишь вспыхнет огнь во глубине сердец,

Пять жертв встают пред нами; как венец,

Вкруг выи вьется синий пламень,

Сей огнь пожжет чело их палачей…

«Греческую песнь» Кюхельбекер заканчивает такими строками:

Душа героев вылетает

Из позабытых их гробов,

И наполняет бардов струны,

И на тиранов шлет народные перуны.

Здесь образы ломоносовско-державинского стиля выражают декабристскую идею о политически действенном значении исторических воспоминаний в поэзии. Предшественниками декабристов в использовании элементов классического стиля для выражения политического вольнолюбия были Радищев, поэты-просветители, Гнедич, отчасти – Державин.

Но эти элементы вошли в состав созданного декабристами революционно-романтического стиля, ораторски-агитационного поэзия своей основной направленности.

Для этого стиля характерна прежде всего своеобразная поэтическая терминология и фразеология, т.е. определенный круг слов и выражений, повторяющийся с теми или иными вариациями в отдельных произведениях и у отдельных поэтов. Этот общий для поэзии декабристов лексический и фразеологический фонд служит выражению их общественных идеалов, эмоций, стремлений, что сообщает новый смысл словам и выражениям, которые были знакомы в той или иной мере и предшествующей поэзии, но имели там иное значение и не выступали в такой узкой системе.

Такие слова, как герой, доблесть, достоинство, мужество, честь, подвиг, жертва, или такие, как тиран, ярем, цепи, бичи, зло, злоба, приобретают в поэзии декабристов, помимо обычного значения, свой особый смысл, связанный с конкретными задачами их политической борьбы. Так, например, честь в поэзии декабристов – это понятие не общественно-бытовое, а политическое, связанное с выполнением гражданского долга (как у Пушкина «Пока сердца для чести живы»). Для стиля гражданского романтизма характерно не только наполнение подобных слов конкретным политическим содержанием, но и придание им яркой эмоциональной окраски, выражающей страстную жажду общественного блага или силу гражданского негодования.

Политический подтекст зачастую придавал словам и выражениям в поэзии декабристов двойное значение. Таково, например, стихотворение «К друзьям, на Рейне» (1821) Кюхельбекера. Нарисовав рейнский пейзаж, поэт устремляется в мечтах к друзьям:

Пью за наш союз священный,

Пью за русский край родной!

Эти слова можно было бы воспринять вне политических ассоциаций. Но вот поэт вопрошает:

Иль меня на поле славы

Ждет неотразимый рок?

И дальше общественный мотив начинает отчетливо звучать в стихотворении. Последняя его строфа придает теме, а вместе с тем и всей фразеологии («наш союз священный», «поле славы») политический смысл:

Да паду же за свободу,

За любовь души моей,

Жертва славному народу,

Гордость плачущих друзей!

Ораторски-агитационный характер поэтической речи декабристов выражался и в ее интонационно-синтаксическом строе. Стихотворения декабристов полны таких «фигур» поэтического синтаксиса, как вопросы, восклицания, обращения. При этом они носят не интимно-лирический, а общественно-политический характер. Кюхельбекер призывает:

Друзья! Нас ждут сыны Эллады!

Кто даст нам крылья? полетим!

Вопросами и восклицаниями начинает Одоевский «Элегию» на смерть Грибоедова:

Где он? Где друг? Кого спросить?…

Где дух? Где прах? В краю далеком!

О, дайте горьких слез потоком

Его могилу оросить,

Согреть ее моим дыханьем!

С этим связано обилие в декабристской поэзии своеобразных лозунгов, призывов, формулирующих политические цели и задачи дворянских революционеров. Декабристы нередко вкладывали такие агитационные формулы и в уста исторических лиц.

Романтическая патетика поэзии декабристов придавала экспрессивный характер и другим элементам их стиля. Такой характер носит, например, эпитет в декабристской поэзии. И здесь можно отметить круг излюбленных поэтических определений, в которых ярко выражаются общественно-политические оценки декабристов. Родина у них милая, их цель – славная, знамя – святое и т.д. Особенно часто – в различном предметном значении – у декабристов встречаются эпитеты высокий, возвышенный, семантика которых связана с кругом гражданских идей и идеалов: «высокая душа» (Рылеев, Кюхельбекер), «высокие мысли» (Одоевский), «высокое искусство» (Кюхельбекер), «возвышенная свобода» (Кюхельбекер), «возвышенная душа» (Рылеев). Не случайно и Пушкин применяет эпитет той же категории в своем послании к декабристам:

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье.

В поэтическом стиле декабристов гражданское негодование выражено системой столь же эмоционально-экспрессивных эпитетов противоположного оценочного значения. Такими эпитетами полна, например, сатира Рылеева «К временщику» (временщик – подлый, власть – ужасная, страсти – низкие и т.д.; у Бестужева – «гнусные ханжи»).

 Скачать реферат