Адресаты любовной лирики С. Есенина

6. Августа Леонидовна Миклашевская

Даже на минуту невозможно себе представить, что в лирике Сергея Есенина отсутствуют такие её шедевры, как «Заметался пожар голубой…», «Ты такая ж простая, как все…» «Пускай ты выпита другим…», «Дорогая, сядем рядом…», «Мне грустно на тебя смотреть…», «Ты прохладой меня не мучай…», «Вечер чёрные брови насопил…». Между тем, этих зн

аменитых и любимейших в народе стихотворений не было бы, если бы не случилась встреча поэта с ещё одной женщиной – Августой Леонидовной Миклашевской (1891 -1977). Этот любовный роман – наиболее романтический и возвышенный в жизни Есенина. Ни одной возлюбленной он прежде так не поклонялся, ни одна другая не пробудила в его душе особенную творческую струю, которая выплеснулась вдруг неожиданным и для него самого целым поэтическим циклом под общим заглавием «Любовь хулигана», сложившийся у Есенина к концу 1923 года. Исходные мотивы этого цикла – сожаление о растраченных днях, отречение от кабацкого прошлого, очищение через любовь. Он клялся и обещал этой женщине то, что никогда и никому не обещал:

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонкой касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошёл за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали…

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

[«Заметался пожар голубой…» С. 141]

Поэт осуждает то, что было не любовью, а дурной страстью, похмельным бредом, безоглядной бессмысленной лихостью. Он призывает на помощь любовь возвышенную, чистую, которая рождает «слова самых нежных и кротких песен», которая воспитывает человека в преданности и постоянстве.

Чувство не было мгновенным и спонтанным. Когда их знакомили при случайной встрече на Тверской в конце лета 1923-го, Есенин едва взглянул на Августу Леонидовну. Правда, и состояние духа его не соответствовало этому моменту «Он шёл быстро, бледный, сосредоточенный… Сказал: «Иду мыть голову. Вызывают в Кремль». Разглядел и оценил её он чуть позже, встретив в своей бывшей квартире в Богословском переулке, где Мариенгоф проживал теперь с Никритиной. Как и Никритина, Миклашевская была актрисой Московского Камерного театра под руководством Таирова. Театр тогда уехал на длительные зарубежные гастроли, а они остались в Москве: Никритина потому, что Таиров не согласился взять ещё визу и на Мариенгофа , а Миклашевская не пожелала расставаться надолго со своим маленьким ещё сыном от первого (распавшегося) брака. Актрис объединило такое положение, сдружили поиски и репетиции новой театральной работы.

Как развивался этот роман? «В один из вечеров, - вспоминала много лет спустя Августа Леонидовна, - Есенин повёз меня в мастерскую Коненкова. Обратно шли пешком. Долго бродили по Москве. Он был счастлив, что вернулся домой, в Россию. Радовался всему, как ребёнок. Трогал руками дома, деревья… Уверял, что все, даже небо и луна, другие, чем там, у них. Рассказывал, как ему трудно было за границей. И вот наконец он всё-таки удрал! Он - в Москве.

Целый месяц мы встречались ежедневно. Очень много бродили по Москве, ездили за город и там подолгу гуляли. Была ранняя золотая осень. Под ногами шуршали желтые листья…

- Я с вами, как гимназист… - тихо, с удивлением говорил мне Есенин и улыбался.

Часто встречались в кафе поэтов «Стойло Пегаса» на Тверской, сидели вдвоём, тихо разговаривали. Есенин трезвый был очень застенчив. На людях он почти никогда не ел. Прятал руки, они казались ему некрасивыми.

Много говорилось о его грубости с женщинами. Но я ни разу не почувствовала и намёка на грубость».[56, С. 13]

Была нежность, огромная, всеохватывающая. Были букетики, букеты и даже корзины цветов. Были пронзительные стихи, была готовность соединиться с ней навсегда. И это бы непременно случилось, если бы любящее сердце Августы пересилило её тревожный ум, если бы первый её семейный опыт не был горек, если бы жизнь её была чуточку полегче. Это бы непременно случилось, если бы поэт мог владеть собой в любом состоянии, если бы он мог ждать и надеяться немного дольше и увереннее.

«Есенин позвонил мне и с журналом (в котором было напечатано первое посвящённое А. Л. Миклашевской стихотворение) ждал меня в кафе.

Я опоздала на час, задержалась на работе. Когда я пришла, он впервые при мне был нетрезв. И впервые при мне был скандал.

Есенин торжественно подал мне журнал. Мы сели. За соседним столом что-то громко сказали по поводу нас. Поэт вскочил. Человек в кожаной куртке схватился за наган. К удовольствию окружающих, начался скандал…

Казалось, с каждым выкриком Есенин всё больше пьянел. Вдруг появилась сестра его Катя. Мы обе взяли его за руки. Он посмотрел нам в глаза и улыбнулся. Мы увезли его и уложили в постель. Я была очень расстроена. Да что там! Есенин спал, а я сидела над ним и плакала.

- Эх вы, гимназистка! Вообразили, что сможете его переделать! Это ему не нужно! Я понимала, что переделывать его не нужно! Просто надо помочь ему быть самим собой. Я не могла этого сделать. Слишком много времени приходилось тратить, чтобы заработать на жизнь своего семейства.

О моих затруднениях Есенин ничего не знал. Я зарабатывала концертами»[31, №9 С. 20].

И это правда. Августа Леонидовна ради мало-мальского заработка (а по тем временам и просто дополнительного продуктового пайка) выступала с чтением, декламацией, отрывками из пьес на любых утренниках и вечерах, в любых концертах, на любых сценах. Более того, драматическая актриса, она порой соглашались и на танцевально-акробатические номера, выходила на сцену в розовой балетной пачке. (Однажды в таком виде её случайно увидел В. Маяковский, и она чуть со стыда не сгорела, едва дотанцевала до конца и тут же расторгла соглашение.) Есенина же Августа приглашала лишь на серьёзные свои работы (премьера в театре «Острые углы» - инсценировка рассказа О. Генри «Кабачок и роза», репетиции в театре сатиры). Правда и то, что её пугало поведение поэта в нетрезвом виде. Но ведь немногим позже она убедилась, что Есенин готов был подчиниться ей в этом. И где? На собственном дне рождения!

Это всем понравилось, а больше всего самому Есенину: «Он остался трезвым и очень охотно помогал мне незаметно выливать вино»[56, С13].

Не так уж боялась Августа Леонидовна и скандалов. И не уехала со встречи Нового года (1924), когда посреди ночи в актёрскую компанию заявилась Дункан, уже «прослышавшая» о помолвке Есенина с Миклашевской в узком кругу в кафе «Стойло Пегаса» и жаждавшая посмотреть и унизить опасную соперницу: «Я впервые увидела Дункан близко. Это была очень крупная женщина, хорошо сохранившаяся. Я, сама высокая, смотрела на неё снизу вверх. Своим неестественным, театральным видом она поразила меня. На ней был прозрачный бледно-зелёный хитон с золотыми кружевами, опоясанный золотым шнуром с золотыми кистями, на ногах – золотые сандалии и кружевные чулки. На голове – зелёная чалма с разноцветными камнями. На плечах – не то плащ, не то ротонда, бархатная, зелёная. Не женщина, а какой-то театральный король.

 Скачать реферат