Политика как призвание и профессия

Превращение политики в «предприятие», которому требуются навыки в борьбе за власть и знание ее мето­дов, созданных современной партийной системой, обусло­вило разделение общественных функционеров на две ка­тегории, разделенные отнюдь не жестко, но достаточно четко: с одной стороны, чиновники-специалисты, с другой — «политические» чиновники. «Поли­тические» чиновники в собственном смысле слова,

как правило, внешне характеризуются тем, что в любой мо­мент могут быть произвольно перемещены и уволены или же «направлены в распоряжение».

Таким образом, чиновник-специалист и в отношении всех обыденных потребностей оказывался самым могущест­венным.

На сегодняшний день совершенно неясно, какую внешнюю форму примет предприятие политики как «профессии», а потому - еще менее известно, где открываются шансы для политически одаренных людей заняться решением удовлетворительной для них политической задачи. У того, кого имущественное положение вынуждает жить «за счет» политики, всегда, пожалуй, будет такая аль­тернатива как журналистика или пост партийного чиновника как типичные прямые пути, или же альтернатива, свя­занная с представительством интересов: в профсоюзе, торговой палате, сельскохозяйственной палате, ремеслен­ной палате, палате по вопросам труда, союзах рабо­тодателей и т.д., или же подходящие посты в комму­нальном управлении. Ничего больше о внешней стороне данного предмета сказать нельзя, кроме того, что партийный чиновник, как и журналист, имеет скверную репутацию «деклассированного». Увы, если прямо этого им и не скажут, все равно у них будет гудеть в ушах: «продажный писатель», «наемный оратор»; тот, кто внутренне безоружен против такого к себе отношения и неспособен самому себе дать правильный ответ, тот пусть лучше подальше держится от подобной карьеры, ибо, во всяком случае, этот путь, наряду с тяжкими искушениями, может принести постоянные разочарования. Так какие же внутренние радости может предложить карьера «политика» и какие личные предпосылки для этого она предполагает в том, кто ступает на данный путь? Можно сказать, что в основном три качества явля­ются для политика решающими: страсть, чувство ответ­ственности, глазомер. Страсть — в смысле ориентации на существо дела, страстной самоотдачи «делу», тому богу или демону, который этим делом пове­левает. Однако одной только страсти, сколь бы подлинной она не казалась, ещё, конечно, недостаточно. Необходима еще и ответственность именно перед этим делом, она должна стать основой всей деятельности. А для этого — в том-то и состоит решающее психоло­гическое качество политика — требуется глазомер, спо­собность с внутренней собранностью и спокойствием поддаться воздействию реальностей, иными словами, требуется дистанция по отношению к вещам и людям. «Отсутствие дистанции», только как таковое, — один из смертных грехов всякого политика, — и есть одно из тех качеств, которые воспитывают у нынешней интеллекту­альной молодежи, обрекая ее тем самым на неспособ­ность к политике»[8]. Ибо проблема в том и состоит: как можно втиснуть в одну и ту же душу и жаркую страсть, и холодный глазомер? Политика «делается» головой, она должна быть обдуманной и взвешенной. И все же самоотдача политике, если это не фривольная ин­теллектуальная игра, но подлинное человеческое дея­ние, должна быть рождена и вскормлена только стра­стью. Но полное обуздание души, отличающее страстного политика и разводящее его со «стерильно возбуждёным» политическим дилетантом, возможно лишь благодаря привычке к дистанции – любом смысле слова. «Сила» политической «личности» в первую оче­редь означает наличие у нее этих качеств.

И потому политик ежедневно и ежечасно должен одолевать в себе совершенно тривиального, слишком «человеческого» врага: обыкновеннейшее тщеславие, смертного врага всякой самоотдачи делу и всякой дис­танции, что в данном случае значит дистанции по отно­шению к самому себе.

Тщеславие есть свойство весьма распространенное, от которого не свободен, пожалуй, никто. А в академи­ческих и ученых кругах — это род профессионального заболевания. Но как раз что касается ученого, то дан­ное свойство, как бы антипатично оно ни проявлялось, относительно безобидно потому, что как правило, оно не является помехой научному предприятию. Совер­шенно иначе обстоит дело с политиком. Он трудится со стремлением к власти как необходимому средству. Пытается достичь её любыми способами. По­этому «инстинкт власти», как это обычно называют, действительно относится к нормальным качествам политика. Грех против святого духа его призвания начи­нается там, где стремление к власти становится недело­вым, предметом сугубо личного самоопья­нения, вместо того чтобы служить исключительно «делу». Ибо, в конечном счете, в сфере политики есть лишь два рода смертных грехов: уход от существа дела и — что часто, но не всегда то же самое — безответственность. Тщеславие, его Вебер понимает как потребность по возможности часто самому появляться на переднем плане, сильнее всего вводит политика в искушение совер­шить один из этих грехов или оба сразу. Чем больше вынужден демагог считаться с «эффектом», тем больше для него именно поэтому опасность стать «разболтанным» или не принимать всерьез ответственности за послед­ствия своих действий и интересоваться лишь произве­денным «впечатлением». Его неделовитость навязывает ему стремление к блестящей видимости власти, а не к действительной власти, а его безответственность ведет к наслаждению властью как таковой, вне содержатель­ной цели. И потому, что власть есть необходимое средство, а стремление к вла­сти поэтому одна из движущих сил всякой поли­тики, нет более пагубного искажения политической силы, чем бахвальство выскочки властью и тщеславное само­любование чувством власти, поклонение ей. «Политик одной только вла­сти», культ которого ревностно стремятся создать и у нас, способен на мощное воздействие, но фактически его действие уходит в пустоту и бессмысленность. И здесь критики «политики власти» совершенно правы. Внезап­ные внутренние катастрофы типичных носителей подоб­ного убеждения показали нам, какая внутренняя сла­бость и бессилие скрываются за столь хвастливым, но совершенно пустым жестом. Это — продукт в высшей степени жалкого и поверхностного чванства в отношении смысла человеческой деятельности, каковое полностью чужеродно знанию о трагизме, с которым в действи­тельности сплетены все деяния, а в особенности политические.

Исключительно верно именно то, и это основной факт всей истории (более подробное обоснование здесь невоз­можно), что конечный результат политической деятель­ности часто и нередко регулярно оказывался в совершенно неадекватном, часто прямо-таки парадок­сальном отношении к ее изначальному смыслу. Но если деятельность должна иметь внутреннюю опору, нельзя, чтобы смысл, то есть служение делу, отсутствовал. Как должно выглядеть то дело, служа которому, поли­тик стремится к власти и употребляет власть, — это вопрос веры. Он может служить целям национальным или обще­человеческим, социальным и этическим или культурным, внутримирским или религиозным, он может опираться на глубокую веру в «прогресс» — все равно в каком смысле — или же холодно отвергать этот сорт веры, он может притязать на служение «идее» или же намере­ваться служить внешним целям повседневной жизни, принципиально отклоняя вышеуказанное притязание, — но какая-либо вера должна быть в наличии всегда. Иначе его властолюбивые устремления, нечестность будут тяготеть и над самыми мощными политическими успехами.

Страница:  1  2  3  4  5  6 


Другие рефераты на тему «Политология»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы