Философия Бертрана Рассела

Во-вторых, Рассел сам был одним из крупнейших философов двадцатого столетия, стоявшим у истоков создания философии логического анализа, которой, кстати, посвящена последняя глава книги. Критика его всегда оригинальна, обоснована и, что немаловажно, остроумна. Иногда простой здравый смысл позволяет ему пролить новый свет на традиционные проблемы истории философии. Так, например, традиционно счит

ается, что образ Сократа у Ксенофонта более достоверен, чем у Платона, так как Платон, обладавший помимо философского гения немалым литературным талантом, превратил Сократа из реальной личности в защитника собственных взглядов. Рассел резонно замечает на это: "Существовала тенденция считать, будто все, что говорит Ксенофонт, должно быть правильно, потому что ему не хватало ума, чтобы думать о чем-либо неправильном. Эта линия аргументации совершенно неосновательна. Пересказ глупым человеком того, что говорит умный, никогда не бывает правильным, потому что он бессознательно превращает то, что он слышит, в то, что он может понять. Я предпочел бы, чтобы мои слова передавал мой злейший враг среди философов, чем друг, несведущий в философии". [8] Логические позитивисты считали, что все философские проблемы или по крайней мере большая их часть связаны с неправильным употреблением слов, с отсутствием четкого синтаксиса. В подобных случаях Рассел четко и ясно показывает это на конкретных примерах.

Исследуя философские проблемы, Рассел позволяет себе высказывать смелые идеи, на которые вряд ли бы решился в теоретической работе. Сама мысль рассмотреть философию как "ничейную землю", лежащую между верой и наукой, была еретической с точки зрения его коллег-позитивистов.

В-третьих, книга интересна еще и тем, что позволяет открыть нечто новое и в самом Расселе. Ее автор предстает перед нами не только как знаток философии, но и как тонкий и остроумный стилист, глубокий ценитель литературы. К тому же чисто литературные достоинства украшают любую книгу, даже книгу по истории философии. Несколько цитат могут дать представление об этих сторонах многогранного таланта английского философа и математика: "Об Эмпедокле рассказывалось много легенд. Полагали, что иногда при помощи магии, а иногда при помощи научного знания он творил чудеса или то, что казалось таковыми. Говорят, что он мог управлять ветрами; он вернул к жизни женщину, казавшуюся мертвой в течение тридцати дней. Говорят, наконец, что он умер, прыгнув в кратер Этны, чтобы доказать свою божественность. Как говорит поэт:

Великий Эмпедокл, с пылкой душой, Прыгнул в Этну и изжарился целиком.

На эту тему Мэтью Арнольд написал поэму, но, хотя она принадлежит к наихудшему из того, что им написано, в ней не содержится вышеприведенного двустишия". Или, например, такое: "Лейбниц был немного скуп. Когда какая-нибудь молодая фрейлина ганноверского двора выходила замуж, он обычно преподносил ей то, что называл "свадебным подарком", состоявшим из полезных правил, заканчивавшихся советом не отказываться от умывания теперь, когда она заполучила мужа. История не отметила, были ли довольны этим новобрачные". [9]

Рассел испытывал симпатию к тем, о ком писал, даже если не разделял их взглядов. Его критика спокойна и свободна от тенденциозности. Его отличает особая страсть находить в биографиях философов малозначительные на первый взгляд черты, способные не только развлечь читателя, но и открыть что-то новое в характере мудреца. Стала знаменитой его фраза о Декарте: "Декарт всегда был хорошо одет и носил шпагу. Он не был трудолюбивым, работал он всего в течение нескольких часов в день, читал мало"[10]. Может быть, образ дилетанта-аристократа просто грел душу английского лорда. Не случайно же он заостряет внимание на замечании Юма: "Оснований для изучения философии не существует < . > за исключением того, что некоторым натурам это предоставляет возможность приятно провести время"[11].

"История западной философии" писалась в годы второй мировой войны, и время наложило на нее свой отпечаток. Рассел не стремится сделать классиков злободневными, но и не упускает случая проиллюстрировать старую мысль о том, к каким печальным последствиям могут привести самые благородные идеи.

Книга уже дважды издавалась на русском языке, но даже если отвлечься от того, что первые два издания давно стали редкостью, нынешнее отличается от них полным отсутствием купюр. В нем полностью воспроизводятся разбросанные по тексту замечания (естественно, не всегда доброжелательные) об отцах-основателях диалектического материализма, советских государственных деятелях и впервые печатается глава о Карле Марксе. Кроме того, издание снабжено громадным (свыше пятидесяти страниц) алфавитным указателем, объединяющим персоналии и темы.

3. Язык математики в философии Б. Рассела

Логический атомизм можно кратко охарактеризовать как философию математической логики, а если быть более точным, то как философию, изложенную в "Принципах математики", большой работе по математической логике, написанной Б. Расселом и А. Уайтхедом, которая была опубликована в трех томах в 1910-1913 гг.

После более десяти лет работы в наступившем XX в. они разработали логику нового типа, намного более широкую, чем аристотелева, в которую классическая (аристотелева) логика входила, но лишь в качестве одного из частных случаев. Главное отличие этой логики от логики Аристотеля можно сформулировать так: если логика Аристотеля по существу была логикой классов, то логика Рассела - логикой высказываний. [12]

Например, суждение "Все люди смертны" устанавливает, что класс людей включается в класс объектов, которые смертны. В отличие от этого, в логике Рассела рассматриваются отношения между высказываниями (например, "Если идет дождь, то улицы мокрые"). Оба предложения: "идет дождь" и "улицы мокрые" - являются высказываниями, но (кроме этого) они находятся между собой в некотором отношении, которое Рассел назвал импликацией (следованием). Расселу удалось показать, что в терминах этой логики можно выразить также отношения между классами.

"Принципы математики" представили огромный интерес для философии, по крайней мере, по двум причинам:

в работе доказано, что математика, всегда считавшаяся самостоятельной дисциплиной, в действительности является разделом логики;

Рассел утверждает также, что базовая структура повседневных или "естественных" языков, таких, как английский или русский, подобна структуре "Принципов математики". Но хотя естественные языки и похожи в этом отношении на "Принципы математики", они (языки) непригодны для философского анализа, поскольку более "расплывчаты". В соответствии с этим в работе выражено убеждение, что математическая логика могла бы дать философии отточенный до совершенства инструмент для выделения значений предложений любого естественного языка. Это, в свою очередь, дает основание надеяться, что, наконец, философские споры можно будет подвергать строгой логической проверке. [13]

 Скачать реферат