Религиозно-исторические истоки и вероучения раннего Ислама

Обязанность помогать бедным входила в самые первоначальные предначертания ислама. Но скоро слово «милостыня» стало приобретать другой смысл. Регулярное внесение тех или иных сумм или отчисление определенного процента своего дохода стали означать для мусульманина обязательство уплаты налога в пользу религиозной общины, по сути дела совпадающей с государством. Слово «закят» буквально означает «оч

ищение»; уплата налогов в пользу казны была превращена таким образом исламом в религиозно-очистительное действие, а сама религия оказалась удобным средством поддержания фискальной дисциплины.

Последний из «столпов ислама» — паломничество — имел глубокие корни в доисламском религиозном быту арабов. Как говорилось выше, Мекка являлась привычным для арабов объектом паломничества, где каждый мог поклониться не только общеарабскому «черному камню», но и своему племенному идолу. Для ислама было важно сохранить центральное значение Мекки в качестве объекта почитания и паломничества, тем более что этим закреплялось ее положение не только религиозного, но и политического и торгового центра Аравии и всего мусульманского мира. В святилище был оставлен в новом качестве мусульманского символа лишь «черный камень», причем понадобилось новое этиологическое объяснение его святости. Для первой стадии развития ислама оказалось достаточным признать Каабу «макам Ибрахим» — «местом Авраама». В дальнейшем исламское богословие сочинило ряд сказаний, связанных с мифическим пребыванием Авраама в Мекке.

Церемониал паломничества в Мекку был почти полностью позаимствован исламом из доисламской культовой практики. Паломник должен одеться в специальный костюм (ихрам), состоящий из двух несшитых кусков ткани, на ноги надеть сандалии. До прихода в Мекку надо посетить другие места, где следует совершить установленные церемонии: долину Мина, холм Арафа. В долине Мина паломник должен бросить определенное количество камней (трижды по семь) по разным целям: в два жертвенных столба и в стену. По смыслу произносимой при этом молитвы, бросаемыми камнями паломник поражает дьявола и его присных. В Мекке совершается семикратный обход «черного камня», лобызание его при каждом туре или по меньшей мере прикосновение к нему, жертвоприношение и т. д. Затем полагается молитва у «места Авраама», питье воды из колодца Земзем, семикратная пробежка с холма Сафа на холм Марва. Ко всем этим доисламским обрядам присоединяется обильное молитвословие по ракатам, в чем по существу и заключается вклад ислама в церемониал мекканского паломничества.

Формальный характер всего ритуала подчеркивается тем, что ислам разрешает заместительство — каждый мусульманин имеет право нанять вместо себя человека, который совершит за него хадж. Суть дела заключается, таким образом, в совокупности определенных магических действий, а кто их совершит и каково будет при этом его внутреннее состояние, значения не имеет.

Помимо требований, которые предъявил ислам к своим приверженцам в религиозно-культовом отношении, имеет, конечно, значение та этика, которую провозгласила новая религия.

Как и в любой другой религии, здесь не могло появиться ничего того, что не созрело в общественных отношениях и в быту людей. Так как ислам распространялся в различных социальных средах, нравственные понятия которых не совпадали, то по ряду этических проблем ему приходилось принимать компромиссные решения, удовлетворявшие как земледельцев Медины, как торговцев Мекки, так и кочевников-бедуинов. Ислам давал этим решениям не только религиозную санкцию, но и религиозное направление.

У доисламских арабов, в особенности бедуинов, такая черта характера человека, как воинская доблесть, считалась представляющей наибольшую нравственную ценность. Ислам сохранил это представление, но трансформировал его в религиозном направлении — доблесть должна проявляться в борьбе за торжество веры, в войнах с неверными. Высоко ценилось у всех арабов такое свойство человека, как верность близким, готовность заступиться за любого члена своего коллектива в любых обстоятельствах. Но это был коллектив племенной и родовой, защищать надо было своего родича, что, кстати сказать, и делал весьма последовательно в отношении Мухаммеда глава его рода Абу Талиб, несмотря на то, что проповедь ислама не вызывал.) у него сочувствия. В новой религии такая солидарность приняла вероисповедный характер и составила один из элементов ее этической системы. Вообще вопрос об отношении человека к другим людям, составляющий по существу основу всего нравственного поведения, не получил в исламе однозначной разработки. То, что сказано по этому вопросу в Коране, противоречиво, как, впрочем, и в любом другом религиозном документе мировых религий. Не обходится и без призывов к гуманности и милосердию.

В исламоведческой литературе нередки ссылки на тексты Корана, во многом повторяющие евангельскую проповедь непротивления злу. А. Крымский приводит такую цитату из Корана: «Старайся делать добро за зло, и тогда тот, у кого была вражда с тобою, сделается твоим другом-защитником». Правда, он тут же ослабляет эффект цитаты тем, что приводит ее продолжение: «Однако этого совершенства достигают только те, которые терпеливы — достигают только большие счастливцы». В переводе А. Николаева это место выглядит еще более выразительно: «Воздавай добром за зло, и ты увидишь, как враг твой обратится тебе в друга и покровителя . Но только человек настойчивый достигнет такого совершенства; только тот достигнет его, кому оказывается особое благорасположение». Можно указать в этой связи и на такой коранический текст в переводе А. Николаева: «Воздай им добром за зло» (XXIII, 98). Казалось бы, перед нами клише евангельской Нагорной проповеди. Но стоит обратиться к новейшему переводу Корана сделанному И. Крачковским, как картина сильно осложняется.

Приведенное А. Крымским место выглядит так: «Не равны доброе и злое. Отклоняй же тем, что лучше, и вот — тот, с которым у тебя вражда, точно он горячий друг» (41, 34). Следующий из процитированных выше текстов сформулирован столь же неопределенно: «Отклоняй зло тем, что лучше» (23, 98). Как известно, Крачковский в своем переводе придерживался принципа буквальной точности, нередко в ущерб литературности изложения и даже понятности текста. Надо полагать, что и в данном случае этот высококвалифицированный арабист передал смысл текста во всей его неопределенности; прежние же переводчики не столько перевели эти слова, сколько интерпретировали, вложив в них свое понимание того, что мог бы сказать в данном случае Мухаммед. Тем не менее тенденция к кротости и доброте здесь обнаруживается. Можно привести еще одну цитату того же порядка, которая, по переводу И. Крачковского, сулит небесную награду «для богобоязненных . сдерживающих гнев, прощающих людям». Продолжение этого аята гласит: «Поистине, Аллах любит делающих добро!» (3, 127—128). Добром здесь оказывается прощение обид.

Как и во всех религиях, с самого начала практика деятельности мусульман и Мухаммеда представляла собой разительный контраст с проповедью не только всепрощения, но и элементарной гуманности. После сражения при Бедре Мухаммед обнаружил среди пленных поэта Надр ибн Хариса. Поэт еще в Мекке обидел его тем, что чтением своих стихов привлек внимание людей, которым пророк хотел читать проповедь. Как только Мухаммед узнал пленника, он мгновенно изрек свой приговор: «Голову долой!». Известно, с какой беспощадностью Мухаммед после «войны у рва» истребил всех мужчин иудейского племени Бену Корейза за то, что они не поддержали его в этой войне.

 Скачать реферат