Искусство в ХVIII веке в России

Теремной дворец строится в 1635-1636 годах Баженом Огурцовым, Антипой Константиновым, Трефилом Шарутиным и Ларионом Ушаковым. Украшенный ажурной белокаменной резьбой, рядами наличников с гирьками, фестончатыми вырезами арок, разорванными фронтонами, изразцовыми поясами, терем представляет собой сказочное зрелище. В резьбе порталов, наличников и картушей среди переплетающихся трав и цветов распо

лагаются изображения двуглавых геральдических орлов, крылатых коней, грифонов, пеликанов, охотников с луками. На всходах лестниц стоят фигуры позолочен­ных львов. (Рисунок 1)

Рисунок 1.Теремной дворец в Московском Кремле. 1635-1636

Все эти мотивы - необходимая часть убранства европейских дворцов XVI- XVII веков. Но в отличие от них кремлевский терем не является общественным зданием. Это покои царя и его семьи, его жилище, состоящее из традиционных небольших палат и сеней. Красивый, ступенчато поднимающийся силуэт дворца, поставленного на высоком подклете, смотрится на фоне неба и увязывается с силуэтами основных вертикальных ориентиров Кремля - колокольней Ивана Великого и шатром Спасской башни, надстро­енной в 1624-1625 годах. Вместе с англичанином Христофором Галловеем башню строит Бажен Огурцов. В ее декоре также широко использовалась белокаменная резьба и даже были изваяния обнаженных человеческих фигур.

В духе характерных для абсолютизма представлений о процветающем, благоу­строенном царстве, которое уподобляется не «горнему Иерусалиму», как при Иване Грозном, а «райскому сад, насаждаемому на земле. Кремль уже в 1620-1630-е годы начинает превращаться из цитадели, символизирующей силу и необоримость власти, в обжитой, украшенный град. Его архитектура является одним из тех «больших нарядов», которыми одевается и окружается царь.

«Большим нарядом» царя Михаила Федоровича называется ансамбль ритуальных предметов - венец, скипетр, держава и саадачный прибор, колчан для стрел и налучье, - ­предназначавшихся для торжественных царских выходов и выездов. Над «нарядом» в 1627 -1628 годах трудились десять мастеров Оружейного приказа (ГОП). Все предметы сплошным ковром по золотому полю покрывают переплетающиеся побеги, образующие картуши вокруг каст с крупными рубинами, сапфирами и изумрудами. С ярким многоцветием драгоценных камней и жемчуга соперничает плотная стекли стая эмаль самых разнообразных оттенков, которая выделяет все рельефные детали. Эта техника становится особенно любимой в ювелирном искусстве XVII века. Эмалевые рельефы единорога, двуглавого орла и Георгия Победоносца украшают саадак, а на державе располагаются изображения библейских сцен, выполненные приглашенными иностранны­ми мастерами.

К «Большому наряду" примыкает парадный шлем царя, исполненный в 1621 го­ду мастером Никитой Давыдовым. На фоне его гладко отполированных граненых дол выделяется золотая пластина с покрытой эмалью фигурой архангела Михаила. Пелена орнамента покрывает предметы независимо от их назначения. Золотые и серебряные сосуды самых разнообразных форм и размеров - братины, чаши, ендовы, ковши, кубки, бывшие непременной принадлежностью царского обихода, охотничьи пищали, отделанные перламутром, слоновой костью и золотой насечкой, оклады евангелий и одежде, не воспринимаются как вещи, которыми можно пользоваться. Они прежде всего предметы пышной обстановки, украшения, получающие свой смысл лишь в ансамбле с другими предметами. Картинная завершенность зрелища является одним из важнейших принци­пов культуры ХVII века, определившим повышенную декоративность искусства.

УБРАНСТВА ДВОРЦОВ

Если на сложение традиций придворного искусства первой половины ХVII века оказывают значительное влияние работы западноевропейских, особенно немецких масте­ров, привозимые в виде даров либо создаваемые непосредственно в Москве, то в искусстве посада - резьбе и росписи по дереву, набойке, изделиях кузнецов-эти влияния сочетаются с мотивами, традиционными для народного творчества. В украшенных насечкой железных вратах церкви Троицы в Никитниках рядом с диковинным единорогом можно увидеть хорошо знакомые фигуры коня, льва, кабана, а рядом с не менее популярными сирином и русалкой - павлина, птицу, клюющую виноград, журавля. Такие же изображения резались, например, на деревянных досках для печатания пряников. (Рисунок 2)

Рисунок 2. Роспись церкви Троицы в Никитниках в Москве. 1656

В росписях и иконах первой половины столетия продолжают развиваться традиции «годуновских» и «строгановских» писем, культивируемые придворными мастера­ми. Получают распространение многочастные и житийные иконы, в которых основной акцент поставлен на поучительный своими подробностями рассказ о жизни и страданиях праведников, на изображение мельчайших деталей, сообщающих каждой сцене замеча­тельную достоверность. Уходит аллегорическая иносказательность, символическая обоб­щенность. Мотивировка событий, последовательность, ритм их течения и обстановка сопоставимы с реальной действительностью. Икона и мыслится как изображение идеаль­ной жизни, очищенной от всего случайного, подчиненной законам нравственности. Понятие о святости ставится в прямую связь с поступками, добронравием, благочестием человека. Идеал такой беспорочной жизни находит отражение во всех произведениях живописи этого времени. Достаточно посмотреть на небольшие уютные и изукрашенные «нутровые палаты» иконы «Рождества Богоматери» (МиАР), в которых течет размеренная, тихая, "богоугодная жизнь» Иоакима и Анны, или на то, как мягко и осторожно ступают, как почтительно склоняются святые на иконах «Деисуса» церкви Ризположения в Кремле, написанных Назарием Истоминым в 1627 году, как скромно потуплены их взоры и сдержанны жесты. Во всем проявляется вкус к интимному, камерному, обжитому. Художники любят изображать действие, происходящее в интерьере храма, палат, которые они плотно заполняют фигурами. Так же плотно заполняются и «пейзажные» фоны, отчего изображения утрачивают монументальность. Иконы «Деисуса» Назария Истомина напоминают створки драгоценного многочастного складня, в украшении которого серебро сочетается со вставками эмали, блистающей огненно-красными, зелеными, густыми темно-коричневыми цветами. А сцены жития Николая Чудотворца в росписи 1641 года церкви Николы Надеина в Ярославле, созданной большой артелью костромских, московских, ярославских мастеров во главе с любимом Агеевым, похожи на клейма икон.

В росписях, иконах и особенно в миниатюрах можно найти массу точно подмеченных деталей монастырского и посадского быта. В ярких текстовых миниатюрах рукописи «Жития Антония Сийского» 1648 года (ГИМ) изображены занятия в школе, деревянные кельи, церкви, звонницы, лошадь, запряженная в сани. В маленькой иконе «Соловецкая обитель» (ГТГ) художник помимо храмов и стен монастыря показал соляные варницы и другие хозяйственные постройки, стоящие на берегу моря, плывущий корабль.

 Скачать реферат