Гносеологическое понимание истины и ее концепции в истории философии

Все последующие разработки теории истины, особенно оживив­шиеся на рубеже XIX—XX вв. в связи с кризисом в естествознании, ставили своей задачей избежать, с одной стороны, наивных ссылок на объективную действительность в духе классических концепций, а с другой — указаний на разного родадоопытные структуры, свойствен­ные априористскому подходу.

Когерентная теория истины. Она существует в неск

ольких различ­ных вариантах. Самый популярный и известный из них утверждает, что истинное знание всегда внутренне непротиворечиво и системно упорядочено. Здесь происходит сближение с трактовкой истины в смысле логической правильности и корректности. При всей частич­ной обоснованности такого подхода все-таки следует признать, что от­сутствие логических противоречий и взаимосвязанность суждений внутри какой-то теории еще отнюдь не свидетельствуют о ее истине; наоборот, наличие диалектических и антиномических суждений внут­ри теории еще не дает оснований заключать о ее ложности. В против­ном случае следовало бц сразу отложить изучение «Капитала» К. Маркса с его знаменитым антиномическим тезисом, что «капитал возникает и не возникает в процессе обращения», или знаменитого труда И.И. Шмальгаузена «Организм как целое в индивидуальном и историческом развитии», где с первых страниц констатируется, что це­лостность любого организма — это всегда единство процессов интег­рации и дифференциации его клеточных структур.

Другой вариант теории когеренции утверждает, что истинной должна бьпь признана та гипотеза, которая не противоречит фунда­ментальному знанию, существующему в науке. Например, если ка­кая-то физическая гипотеза противоречит закону сохранения энер­гии, то есть все основания считать, что оналожна. Данный критерий также нельзя абсолютизировать, ибо любая новая фундаментальная теория всегда какому-то общепризнанному знанию да противоречит.

Прандапктская концепция. Мы уже упоминали о ней при анализе основных стратегий решения фундаментальных теоретико-познава­тельных проблем. Ее суть сводится к тому, что знание должно бьпь оце­нено как истинное, если способно обеспечить получение некоего ре­ального результата (экспериментального, утилитарно-прагматического и т.д.). Иными словами, истинность отождествляется здесь с пользой или результативностью. В принципе, знание, особенно научное, весьма прагматично. Если ученый-теоретик не получает новых результатов, его научная репутация, а потом и квалификация могут бьпь поставле­ны под сомнение. Если инженер не изобретает новых технических уст­ройств и приспособлений, ему могут перестать платить зарплату.

Однако утилитарную направленность науки не следует преувели­чивать. Самые выдающиеся открытия совершаются творцами, конеч­но, не из утилитарных соображений, а из чистой любви к истине. Многие научные теории в момент их создания вовсе не имеют ника­кого экспериментального и технического применения. Более того, са­мые стратегически значимые идеи, тем более в философии, по опре­делению бескорыстны и антиутилитарны. В противном случае они никогда не смогли бы открьпь новые горизонты в бьпии и познании. Недаром выдающийся испанский философ X. Ортега-и-Гасет обро­нил мысль, что самое большое практическое значение философии со­стоит как раз в ее абсолютной утилитарной бесполезности.

Конвениионаикгская концепция. Здесь утверждается, что истина есть всегда продукт гласного (а чаще негласного) соглашения между участниками познавательного процесса. В разных науках и разных научных сообществах существуют разные «правила игры», а все доказа­тельства строятся лишь на основе принятых конвенций. Соответст­венно, то, что может трактоваться в рамках одного научного сообще­ства как истинное знание; в другом будет расценено как знание ложное. Так всегда бывает, когда сталкиваются представители разных школ в науке и философии. При всей значимости факта соглашений в познавательной деятельности его все-таки не следует доводить до абсурда, ибо в конечном счете это приводит науку и философию — сферы доказательного и систематического мышления — к сугубо обы­вательскому тезису, что «у каждого-де своя истина». В сущности, сам тезис, что истина всегда продукт соглашения, опровергает себя же, ибо подразумевает, что независимо от всяких соглашений этот тезис должен квалифицироваться как истинный.

Экзистенциалистские концепции. Они достаточно разнородны, но сближаются в плане ценностного истолкования истины.

Во-первых, может быть выдвинут тезис, что истиной следует счи­тать такое знание, которое способствует творческой самореализации личности и стимулирует ее духовный рост. В роли такового способно выступить и объективно ложное знание, лишь бы оно глубоко пере­живалось и творчески отстаивалось человеком. Соответственно, зна­ние вроде бы объективно истинное (типа 2 х 2 = 4), но извне, прину­дительно навязываемое человеку, должно бьпь квалифицировано как ложное, ибо подавляет его творческий дух. Острие экзистенциально­го понимания истины направлено против догматизма и тоталитариз­ма как в жизни, так и сфере Духа. Так, НА Бердяев считал, что в фи­лософии истина вовсе не копирование действительности и не теоретическое доказательство, а прежде всего манифестация творчес­кого Духа, созидание чего-то нового в бытии1. При таком подходе подчеркивается значение именно творческого человеческого измере­ния знания, претендующего на истинный статус.

Во-вторых, экзистенциальный аспект истины может быть рассмот­рен и в несколько ином ключе. Обыкновенно, в спокойной и бескон­фликтной жизненной обстановке, человек не задумывается о вечных истинах бытия и о смысле своего собственного жизненного пред­назначения. Лишь в ситуациях пограничных, зачастую на грани жизни и смерти, перед ним внезапно открываются какие-то важнейшие ми­ровые и экзистенциальные истины, порой заставляя переосмысливать многие предрассудки и житейские стереотипы. Этот аспект был осо­бенно рельефно прописан в работах С. Кьеркегора, а позднее — в трудах мыслителей экзистенциального направления (у К. Ясперса, ранне­го М. Хайдегтера). Но, в сущности, подобный мотив обретения исти­ны через душевные испытания и потрясения был глубоко продуман и блестяще художественно воплощен уже в романах Ф.М. Достоевского. Весь экзистенциализм есть в каком-то смысле лишь философский комментарий к творчеству великого русского писателя.

Нетрудно заметить, что обе экзистенциальные трактовки истины сближаются с тем, что мы отмечали выше о важнейшей ценностной категории «правда».

Наконец, третий ракурс экзистенциального видения истины смы­кается с онтологическим ее аспектом. Наиболее систематически он был продуман на Западе М. Хайдеггером в его поздних работах, а у нас — С.Н. Булгаковым и ПА Флоренским. Истина в ее аутентичном греческом значении (aleteia), по М. Хайдегтеру, означает несокры-тость бытия, т.е. некое подлинное его измерение, которое всегда пребывает в нас и с нами, но которое надо просто научиться видеть и слышать. Человек техногенно-потребительского общества, ориенти­рованный на покорение природы и удовлетворение своих безмерных телесных потребностей, отгородился от истины системой своих науч­ных абстракций, миром технических устройств и расхожих, стерших­ся от бессмысленного употребления словес.

 Скачать реферат