В поисках истоков концепции самоактуализации

Второй тезис Шеллинга касается того, что вызывает трансформацию нашей автономно мотивированной деятельности в общую закономерность, которая стоит за объективным ходом истории. В человеческом поведении содержится некая двойственность потому, что люди действуют на основе своей личной мотивации, и в то же время их действия становятся частью высшего намерения, «простирающегося как ткань, сотканная

неизвестной рукой в свободной игре произвола истории» [4].

Гегель также исходит из взаимодействия индивидуальной автономной активности и некой высшей предопределенности. Развитие «мирового духа» проходит не автоматически, оно не может обойтись без практического участия людей, без «человеческой активности вообще». Человеческая активность, мотивированная разобщенными эгоистическими потребностями, интересами, даже страстями индивидов, образует, по Гегелю, единственное адекватное средство, или инструмент, посредством которого история реализует свою внутреннюю наиболее желаемую цель: «Неизмеримая масса желаний, интересов и деятельностей является орудием и средством, при помощи которого мировой дух осуществляет свою цель, которая возвышает его к осознанию и реализует его» [3].

Далее Гегель развивает диалектическую концепцию так называемого коварства разума, которая исходит из идеи шеллинговской «бессознательной» деятельности. Исторический прогресс невозможен без упорного труда и борьбы, поэтому можно сказать, что «мировая история не является юдолью счастья». Однако сам дух не может ни работать, ни воевать и поэтому позволяет действовать за себя человеку. Преследуя свои частные интересы, люди делают гораздо больше, чем они задумали. Не осознавая этого, они реализуют закономерности истории, толкая ход истории вперед.

Реализуя историю, меняя природу, человек создает себя. У Маркса природа служит «великой мастерской» для человека. Человек вынужден постоянно и непрерывно создавать себе возможности для жизнеобеспечения и тем самым опредмечивать самого себя, практически реализовывать свои потенции в предметном мире. Одно нельзя оторвать от другого: создавая предметы, преодолевая внешние обстоятельства или приспосабливаясь к ним, производя, реализуя в предметной среде свою сущность, человек одновременно изменяет самого себя. Нет человеческого праксиса без самоизменения человека — это важнейшая характеристика праксиса как субстанции в Марксовой философии. Или, иначе говоря, праксис у Маркса можно понимать по аналогии с гегелевской субстанцией-субъектом (некое порождающее и независимое начало, которое само себя одухотворяет в ходе собственной порождающей деятельности).

У Шопенгауэра появляется новый философский мотив, что у жизни цели нет вообще, что она бездушное движение, лишенное цели. Воля – слепой импульс, поскольку этот импульс действует без цели, то никакого успокоения найти невозможно. Это приводит к тому, что человека постоянно мучает чувство неудовлетворенности. Поэтому жизнь – сумма мелких забот, а само счастье человека – недостижимо. Человек сгибается под тяжестью жизненных нужд, он постоянно живет под угрозой смерти и страшится ее. Нужно укрощать волю, не увеличивать количество зла. Только искусство и мораль способны формировать чувство сострадания, а точнее - создавать иллюзию преодоления эгоизма. Сострадание – тождество с другим, открывающее человеку страдание другого человека.

Ницше ввел понятие нигилизм – высшие ценности теряют свою ценность. Постепенно возникает осознание того, что в мире нет некой «цели», достижением которой озабочен весь мир, в мире нет «единства», нет истины. Радикальный нигилизм, нигилизм «сильных» - это путь абсолютного авторства – создание новой морали, нового человека. Переоценка ценностей предполагает переход от любви к ближнему к любви к «дальнему». Любовь к «дальнему» - это любовь творческая, это не смягчение текущих проявлений зла, а изменение самих принципов жизни. Эта любовь принимает форму борьбы с людьми сегодняшними, любовь сопровождается презрением, отчуждением ближнего. Это любовь к «идее» человека, к человеку, каким он может быть. В программу «переоценки» входит и пересмотр человеческого счастья. Человек не обязан быть счастливым, он обязан быть свободным. Имморализм, это отрицание не морали, это повышение ответственности человека за самого себя и за все человечество.

Ницше понимает жизнь как слепое иррациональное начало мира, слитое с «волей к власти». Человек, ставший господином природы, господином своей собственной дикости представляет колоссальное количество власти. «Жизнь только средство к чему-то: она есть выражение форм роста власти». Жизнь для Ницше находится между природой и культурой. Жить – это значит быть иным, нежели природа, не подчинятся ни природной, ни человеческой необходимости. Жизнь как реализация человеком «воли к власти» - это сфера творения смысла, это сверхжизнь, лишенная нормативности. Идеал у Ницше – деспот художник [7].

Согласно Сартру, никакая объективная обстановка не может лишить человека неотъемлемой от него свободы. Свобода сохраняется в любой обстановке и выражается в возможности выбирать - выбирать не реальные возможности, а свое отношение к данной ситуации. Объективная ситуация, по Сартру, не сама по себе ограничивает или подавляет нашу свободу, а лишь в той мере, в какой мы испытываем ее как ограничение, относимся к ней как к препятствию. «Все барьеры, все кордоны рушатся, - пишет Сартр, - уничтожаемые сознанием моей свободы» [7].

В основе нравственности, как ее понимает Сартр, лежит свободное волеизъявление личности. Человек, по Сартру, - единственный источник, критерий и цель нравственности. Не общество, не человек вообще, а каждый отдельный человек, «Я». При этом речь идет не только о личной нравственной ответственности, но о личности как мере нравственности. Особое внимание Сартр уделил проблеме свободы воли, в трактовке которой он проявил максимализм, считая, что каждый человек, обладая свободой воли, несет ответственность за все, что творится в мире. Человек, впадающий в апатию, убивает мир. Только если человек отважится на бунт – мир оживает в акте самоутверждения.

От личной нравственной ответственности не могут спасти ссылки на внешние обстоятельства. Человек постоянно строит сам себя вплоть до мельчайших деталей. Человеку ничего не дано, он сам должен строить свой универсум. Сартр отдает судьбу человека в его собственные руки. «Человек существует лишь настолько, насколько себя осуществляет».

Для Гадамера на первый план выходит человеческая активность другой модальности. Осознание себя как части некоего целого и принятие этой диалектики своего существования. Восприятие свободы, прежде всего, как способности осознавать законы бытия.

Развивая идеи Дильтея, Гуссерля, Хайдеггера, Гадамер соотносит их с истоками человеческой жизни, с самой человеческой сущностью. Можно по-разному отличать человека от животных, рассуждает Гадамер, но сам человек выделяет себя из животного мира главным образом благодаря «свободному выбору» [2]. Но, едва зафиксировав это качество, человеческой сущности, о котором издревле размышляли философы, Гадамер истолковывает его нетрадиционно. С самого начала расшифровывает свободный выбор через понятие сложного духовного комплекса «преднастроенности» по отношению к любому предмету, делу, явлению, человеку, о которых мы выносим какое бы то ни было суждение. Аналогичным образом обстоит дело с «пред-пониманием». Еще до того, как человек рационально, рефлективно, более или менее отчетливо понимает что-то, он - часто незаметно для себя - именно истолковывает подлежащее пониманию, придает понимаемому совершенно особый смысл [2]. Благодаря этим понятиям свобода сразу предстает в диалектическом единстве с не-свободой.

Страница:  1  2  3  4  5  6  7 


Другие рефераты на тему «Философия»:

Поиск рефератов

Последние рефераты раздела

Copyright © 2010-2024 - www.refsru.com - рефераты, курсовые и дипломные работы