Открытие Китая западными державами (40-60-е гг. XIX в.)

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ

2. ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ «ОТКРЫТИЯ» КИТАЯ ЕВРОПЕЙЦАМИ

3. ПЕРВАЯ «ОПИУМНАЯ ВОЙНА». НАНКИНСКИЙ ДОГОВОР 1842 ГОДА

3.1 Причины первой «опиумной войны»

3.2 Ход военных действий

3.3 Подписание Нанкинских соглашений 1842 года

3.4 Политика развитых капиталистических стран в отношении Китая

4. ВТОРАЯ «ОПИУМНАЯ ВОЙНА». ТЯНЬЦЗИНСКИЕ ДОГОВОРЫ 1858 ГОДА

4.1 Причины второй «опиумной войны»

4.2 Ход военных действий

4.3 Подписание Тяньцзинских договоров с западными державами

5. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ЭТАП «ОТКРЫТИЯ» КИТАЯ. ПЕКИНСКИЕ ДОГОВОРЫ 1860 ГОДА

5.1 Попытка Цинов пересмотреть условия Тяньцзинских договоров

5.2 Новое поражение Цинов и подписание Пекинских соглашений

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

Середина XIX в. стала переломным периодом в истории Китая. Этот перелом был связан с насильственным приобщением китайского общества к европейским формам цивилизации. Капитализм представлял собой общественное явление глобального порядка, имевшее в качестве своей экономической основы сложившийся к середине XIX в. мировой рынок.

В самой капиталистической цивилизации были воплощены и те ценности, многие из которых возникли в европейской истории еще в эпоху античности. К их числу можно отнести автономный характер статуса личности, разделение таких сфер общественной жизни, как власть, собственность, политика, религиозная деятельность, каждая из которых была представлена обособленным социальным институтом. В христианстве, ставшем духовной основой жизни на средневековом Западе, содержалась идея о начале и конце истории, которые соединяет восхождение человека и общества в целом к пределу, воплощенному в едином Божественном начале. Китайская же традиция основана на иных ценностях и представлениях.

Деградация духовной культуры Китая сопровождалась деградацией маньчжурского правящего режима, достигнувшего своей высшей точки начиная со второй половины XIX века. Эти годы прошли в условиях непрекращающихся антиправительственных и антиманьчжурских выступлений. Самым мощным было Тайпинское восстание (1850-1863) [24, с.85-86].

Правящие круги Англии, США и Франции, воспользовавшись развернувшейся в Китае революционной борьбой народных масс против маньчжурского владычества, решили еще больше подчинить своему влиянию пекинское правительство и добиться от него новых льгот и привилегий. С этой целью ими была развязана «вторая опиумная война». В качестве повода было использовано задержание китайскими властями судна «Стрела», занимавшегося контрабандной торговлей. Несмотря на согласие правителя Гуанчжоу (Кантона) освободить задержанных контрабандистов-китайцев, пользовавшихся английским покровительством, правительство Англии пошло на разрыв и начало войну против Китая.

События второй «опиумной» войны растянулись на четыре года (1856-1860). В ее истории можно выделить два крупных периода: осень 1856 — весна и лето 1858 г. и лето 1858 — лето 1860 г. Первый из них завершился подписанием Тяньцзиньских соглашений, в результате второго были заключены Пекинские договоры. Во вторую «опиумную» войну (в отличие от событий 1840-х гг.) помимо Англии оказалась вовлеченной Франция, принимавшая непосредственное участие в военных действиях против Китая. Россия и США заняли позицию нейтралитета. Выступая в роли посредников на переговорах между представителями цинского двора и европейских государств, они, тем не менее, имели собственные цели, к достижению которых им во многом проложили дорогу Англия и Франция [14, с.111].

Рассмотрение наиболее острых проблем в истории Китая, связанных с первой и второй «опиумными войнами», а также с восстанием тайпинов актуально для современного исследователя, прежде всего, устарелостью оценок, основанных на марксистско-ленинской методологии. Исследуемые в дипломной работе вопросы также могут быть полезны для изучения международной обстановки в рассматриваемое время, для выяснения сущности противоречий между «великими державами» и цинским Китаем, помогает лучше разобраться в событиях в юго-восточном регионе Азии.

Исходя из актуальности проблемы автором при написании дипломной работы, была поставлена цель: изучить процесс «открытия» Китая западными державами в 40-60-е гг. XIX века.

Для достижения цели автором были сформулированы следующие задачи:

1. Проанализировать первые попытки «открытия» Китая европейцами;

2. Изучить события, связанные с первой «опиумной войной». Охарактеризовать Нанкинский договор 1842 года;

3. Рассмотреть вторую «опиумную войну». Охарактеризовать Тяньцзинский договор 1858 года;

4. Выяснить особенности заключительного этапа «открытия» Китая. Охарактеризовать Пекинские договоры 1860 года.

1. ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ

Географическое, торгово-экономическое и военно-стратегическое положение, а также значение Китая привлекало к нему внимание во все времена. Литература о нем обширна и многообразна.

Материалы, использованные для написания настоящей работы, могут быть разделены на две категории:

1) Документы – тексты договоров;

2) Научно-историческая литература, касающаяся круга рассматриваемых вопросов.

Период с середины 40-х до середины 90-х годов XIX в. был временем знакомства европейцев не только с перспективами сбыта на китайском рынке промышленной продукции (главным образом тканей), но возможностями создания собственных промышленных предприятий, пароходных и железнодорожных компаний, банковских учреждений, использования на промышленных объектах современных машин и новой технологии.

О давнем интересе советской и зарубежной историографии свидетельствует, в частности, довольно обширная литература на русском, западных и восточных языках, появившаяся до и в первые десятилетия после второй мировой войны. Для большинства работ этого времени, написанных чаще всего в публицистической манере либо в научно-популярном стиле, характерен разный методологический подход к кардинальным проблемам истории, экономики и культуры цинского Китая, при этом вопросы, касающиеся характера и роли иностранного капитала, трактуются почти исключительно в политическом контексте, под углом зрения критики или защиты колониальной политики иностранных держав, нередко без объективной оценки политических и социально-экономических последствий насильственного «открытия» Китая.

Во второй половине XX века в советской и зарубежной историографии можно отметить сдвиги как в сторону более объективного подхода к оценке рассматриваемых вопросов, так и в плане углубления анализа исторического материала.

Советская историческая наука формировалась в русле классового подхода к оценке событий реальности. История, построенная на классовом подходе, представляла собой достаточно последовательную систему взглядов, оправдывающую и тем самым укрепляющую существовавший в СССР тоталитарный режим. События, связанные с «опиумными войнами» в работах советского времени также не лишены методологического пресса, однако данные работы содержат обширный фактический и статистический материал, что делает эти труды полезными для использования современному исследователю.

Из опубликованных в СССР крупных монографических работ по изучаемой автором работы проблеме следует отметить, прежде всего, исследования: Болдырева Б.Г. «Займы, как орудие закабаления Китая империалистическими державами (1840-1948 гг.)» [2], Березного Л.А. «Начало колониальной экспансии в Китае и современная американская историография» [3], Дементьева Ю.П. «Колониальная политика Франции в Китае и Индокитае (1844-1862)» [4], Ефимова Г.В. «Очерки по новой и новейшей истории Китая» [5], Илюшечкина В.П. «Крестьянская война тайпинов» [7], Клименко Н.П. «Колониальная политика Англии на Дальнем Востоке в середине XIX в.» [14], Сладковского М.И. «Китай и Англия» [28]. Данные работы хорошо снабжены фактическим материалом, который лучше и точнее помогает разобраться в рассматриваемой проблеме. Помимо фактологии, а также уместного цитирования классиков марксизма – К. Маркса и Ф. Энгельса, информация в этих работах упорядочена и систематизирована, не лишена строгой логической последовательности, однако вследствие односторонности методологического подхода, лишена в своих выводах и предположениях определенной степени объективности.

Более маленькие по объему работы и статьи, содержащие интересные сведения, касающиеся «опиумных войн», внешнеполитических отношений Китая с европейским странами, Россией и США, некоторые аспекты культурного влияния отмеченных стран на Китай, содержаться в исследованиях: Зарецкой С.И. «Внешняя политика Китая в 1856-1860 гг. Отношения с Англией и Францией» [6], «Китай: история в лицах и события» [12], Илюшечкина В.П. «Китай в годы «Опиумных войн» [8], Казимирского Л. «Китай в XIX – начале XX в.» [11].

Качественный обзор экономического состояния Китая во второй половине XIX в. был произведен в советское время таким исследователем, как Непомнин О.Е. «Экономическая история Китая» [22]. Именно ему принадлежит заслуга в фактическом подтверждении мотивировки агрессии и интервенции со стороны иностранных держав в отношении Китая. Главным мотивом, по мнению Непомнина О.Е., был экономический, который сподвиг агрессивные страны запада, а также в меньшей степени царскую Россию и США к активному вмешательству во внешне и внутриполитическую жизнь цинского Китая.

При написании своей монографии Непомнин О.Е. не мог не использовать обобщающую работу по экономике Китая более раннего советского времени – «История экономического развития Китая, 1840-1948 гг.» [9].

В 70-е гг. XX в. вышла очередная коллективная работа, затрагивающая рассматриваемую проблему – «Новая история Китая» под редакцией С.Л. Тихвинского [23]. В исследовании на высоком уровне, но емко описываются рассматриваемые в курсовой работе события.

Аспектам русско-китайской торговли и политики России в отношении Китая во второй половине XIX в. посвящена работа, вышедшая в перестроечное время, которая принадлежит Хохлову А.Н. «Русско-китайская торговля и политика России в отношении Китая (вторая половина XIX в.). Россия и страны азиатско-тихоокеанского региона в XIX – начале XX в.» [36]. Поскольку идеологический пресс на научные издания в СССР к этому времени уже значительно ослаб, автор использовал ранее заведомо опускавшиеся архивные данные, а также не использованные фаты. В работе Хохлова А.Н. говорится о посреднической роли царизма в развязанном конфликте и в то же самое время о поисках безусловных выгод для себя по отношению к ослабленному политически и экономически цинскому Китаю.

Еще одна коллективная работа, написанная в годы перестройки под редакцией М.Л. Титаренко «Новое в изучении Китая» [24] представляет собой обзор основных событий второй «опиумной войны». Издание дает всестороннее представление о политической, экономической и культурной жизни Китая в рассматриваемый период времени. На основе огромного фактического материала авторы работы показывают всю картину происходивших событий в цинской империи. Целый ряд важных фактов, которые не были упущены, делают данное исследование актуальным в написании автором дипломной работы.

Схожей с предыдущей, является работа Сидихмедова В.Я. «Китай: общество и традиции» [27], где автором одним из первых при написании был применен наряду с традиционным марксистско-ленинским подходом также и цивилизационный, культурологический.

Изменения российской и белорусской государственности, ликвидация СССР в конце 80-х – начале 90-х годов XX века породили разнообразные подходы к проблеме исследования.

Работы этого периода можно охарактеризовать, как содержательные исследования с объективной методологической линией. Основной упор в работах постсоветского времени делается не на экономический фактор, как в марксистско-ленинской методологии, а на личностный, традиционно-культурный. Примененный автором работы синтез двух подходов делает исследование более объективным.

К работам постсоветского времени можно отнести исследования: Кравцовой М. «История культуры Китая» [15], работу обзорного характера «Китайская цивилизация как она есть» [13], а также научное издание «Социально-экономические и политические проблемы Китая в новое и новейшее время» [30].

Интересные сведения, касающиеся взаимоотношений Китая с иностранными государствами в интересующий нас период, можно почерпнуть, занимаясь со статьей Ван Хунхуа «Развитие Китая и мировое сообщество» [1]. Емко, но содержательно преподносится в данной статье материал, касающийся обзора отношений Китая с мировым сообществом, в том числе и истории «опиумных войн», неравноправных договоров иностранных стран с Китаем, которые явились следствием поражения Китая в этих войнах.

Отдельно следует отметить такую коллективную работу, которая дает подробный экскурс в события, посвященные «опиумным войнам» в Китае в 40-60-е гг. XIX в., как – «Опиумные войны: Обзор войн европейцев против Китая в 1840-1842 гг., 1856-1858 гг., 1859 г. и 1860 г.» Тизенгаузена О., Тизенгаузена А.Е. Бутакова А.М. [31]. В книге анализируются причины противостояния Востока и Запада, проводившего, по сути, первую масштабную «контртеррористическую» операцию, подробно описываются операции, нехарактерные для «нормальных» войн, и действия экспедиционных корпусов союзников, силами которых и велись эти кампании.

К перечню зарубежной литературы, использованной в дипломной работе, можно отнести исследование Фицджералда Т.П. «История Китая» [35]. Среди китайских работ следует отметить: Фань, Вэнь Ланя «Новая история Китая» [34]; Ху Шэна «Агрессия империалистических держав в Китае» [37], написанные во время правления Мао Цзэдуна. В исследовании используются выдержки классиков марксизма, материал классифицирован и систематизирован, однако не лишен немного излишнего публицистического стиля в изложении материала.

В качестве источников для дипломной работы были использованы сочинения классиков марксизма – К. Маркса и Ф. Энгельса: «Торговля с Китаем» [16], «Новая экспедиция англичан в Китай» [17], «История торговли опиумом» [18], «Новая китайская война» [19], «Англо-китайский конфликт» [20].

Общей и характерной особенностью для данных источников является то, что приведенные многие цифры и факты, основные моменты, связанные со второй опиумной войной заполитизированы. Однако, несмотря на эти незначительные недостатки, автор использовал данные сочинения в своей работе, поскольку авторы работ являлись современниками происходивших событий и были отлично о них осведомлены из различных источников.

Так, в разделе «Торговля с Китаем» [16], К. Маркс отмечает прогрессивный, как сам по себе, фактор торговых отношений Китая с другими странами, но в то же время они показывают грабительскую сущность проникновения иностранного капитала вглубь китайских территорий и, как следствие этого, ухудшение внутриполитической обстановки в стране.

Раздел под названием «Новая экспедиция англичан в Китай» [17] показал причины начала второй «опиумной войны». К. Маркс и Ф. Энгельс осуждают «объективные факторы» приведшие к началу вторжения и боевых действий.

В разделе «История торговли опиумом» [18] К. Маркс и Ф. Энгельс пришли к выводу, что английское правительство, всемерно расширяя торговлю опиумом, в то же время искало всяческие способы увеличения сбыта продукции своей промышленности и стремилось получить под свой контроль, как можно больше гаваней.

В разделе «Новая китайская война» К. Маркс и Ф. Энгельс [19] отмечают, что торговля опиумом «растет обратно пропорционально сбыту фабричных товаров Запада». Далее они делаю вывод, что английское правительство прекрасно это понимало, но оно вовсе не хотело отказаться от бурно развивавшейся торговли опиумом.

Раздел К. Маркса и Ф. Энгельса «Англо-китайский конфликт» [20], показывает безнравственную сущность вооруженного вторжения англичан в Китай. В разделе приводятся выдержки из газеты «Daily News», которая также осуждает действия своих соотечественников.

Также к источникам, которые применялись при написании работы, следует отнести и тексты: «Нанкинского англо-китайского договора, подписанного 26 августа 1842 г.» [21], «Тяньцзиньского договора, подписанного китайскими властями с иностранными державами в июне 1858 году» [33], размещенные в сборнике «Международные отношения на Дальнем Востоке», «Трактата между Россией и Китаем об определении взаимных отношений Тянь-Цзинь, 1/13 июня 1858 г.» [32], находящегося в «Сборнике договоров России с другими государствами. 1856-1917», «Пекинской англо-китайской конвенции о мире и дружбе (24/X 1860 г.)» [25], который размещен во втором томе двухтомного издания «Хрестоматия по новой истории». Приведенные в источнике статьи конвенции помогают лучше разобраться в отношениях между европейскими интервентами и китайскими властями на заключительном этапе второй «опиумной войны», помогают проследить динамику этих отношений.

По окончательному варианту соглашений можно сделать вывод, что Китай фактически потерял независимость и стал «идти на поводу» у иностранных торговых агентов и советников, которые распространяли свое влияние далеко за рамки экономической сферы.

В то же самое время, следует отметить и бедственное положение местного населения страны, столкнувшегося с многими бедствиями, принесенными боевыми действиями с европейскими странами-интервентами, а также сложной внутриполитической обстановкой 40-х - 60-х гг. XIX в. (тайпинское восстание).

Еще одним источником, использованным при написании дипломной работы, явилась работа Покатилова Д.Д. «Дневник осады европейцев в Пекине» [26], где хронологически подробно и содержательно описываются события второй «опиумной войны», показан накал страстей вокруг подписания Китаем Тяньцзинских и Пекинских соглашений с западными державами, указаны, по мнению автора работы, основные причины, повлиявшие на ослабление Китая и, как следствие, его закабаление иностранными государствами. Работа Д.Д. Покатилова написана на материалах до нас не дошедших. В этом также заключается ее важность.

В исследовании автором были использованы историко-генетический и историко-сравнительный методы.

Так, например, историко-генетический метод в исследовании был применен в анализе последствий Нанкинских соглашений, которые открыли целую серию неравноправных договоров Китая с европейскими державами и, прежде всего, с Англией.

Историко-сравнительный метод в работе может быть применим к исследованию динамики роста влияния Англии и других мощных держав в Китае в 50-е – 60-е гг. XIX века, а впоследствии и в будущем. Это, прежде всего, факты подписания Нанкинских, а, позднее, Тяньцзинских и Пекинских соглашений стран запада с Китаем, где Англия по сравнению с другими государствами, претендующими на лакомый кусок Китайского государства, получила наибольшие выгоды.

Таким образом, рассмотренный перечень источников и литературы, а также методов исследования по рассматриваемой проблеме, дает возможность сделать вывод, что события, связанные с «опиумными войнами», а также «открытием» Китая европейскими державами, получили достаточное освящение в отечественной и зарубежной литературе.

2. ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ «ОТКРЫТИЯ» КИТАЯ ЕВРОПЕЙЦАМИ

На рубеже XVIII-XIX вв. западные державы, и в первую очередь Англия, все более настойчиво пытаются проникнуть на китайский рынок, который в это время был едва приоткрыт для иностранной торговли. Со второй половины XVIII в. вся внешняя торговля Китая могла проходить лишь через Гуанчжоу (за исключением торговли с Россией, которая велась через Кяхту). Все иные формы торговых отношений с иностранцами были запрещены и строго карались по китайским законам. Китайское правительство стремилось контролировать отношения с иностранцами, и с этой целью число китайских торговцев, которым было разрешено иметь с ними дело, было сокращено до минимума. Всего лишь 13 торговых фирм, составивших корпорацию гунхан, имели право вести дела с иностранными купцами [2, с.138]. Действовали они под пристрастным контролем чиновника, присланного из Пекина.

Самим иностранным купцам было разрешено находиться на китайской территории лишь в пределах небольшой концессии, расположенной недалеко от Гуанчжоу. Но даже и на территории этого поселения они могли быть только в течение нескольких месяцев, летом и весной, когда собственно и велась торговля. Китайские власти стремились не допустить распространения среди иностранцев сведений о Китае, справедливо полагая, что они могут быть использованы для проникновения в страну, минуя чиновничий контроль. Самим китайцам под страхом смерти запрещалось обучать иностранцев китайскому языку. Более того, запрещался даже вывоз книг, поскольку они также могли быть использованы для изучения китайского языка и получения информации о стране.

Развитию торговли мешало также то, что импортные пошлины в результате манипуляций местных чиновников в некоторых случаях достигали 20% от стоимости товара, в то время как официально установленная норма составляла не более 4% [3, с.173]. Иногда иностранные торговцы сталкивались с ситуациями, которые интерпретировались ими как обман и мошенничество со стороны китайских партнеров, хотя на самом деле это было результатом обычного чиновничьего произвола. Нередко представитель центральных властей, присланный контролировать торговлю и собирать средства для центральной казны, обирал купцов, входивших в гунхан. Купцы брали кредит у иностранцев для покупки товаров, а впоследствии не могли его вернуть, так как вынуждены были делиться теперь уже занятыми средствами с могущественным пекинским наместником.

На протяжении веков экспорт товаров из Китая преобладал над импортом. В Европе среди высших слоев общества огромным спросом пользовались чай, шелковые ткани, китайский фарфор. За купленные в Китае товары иностранцы расплачивались серебром. Вывоз товаров из Китая и соответственно приток туда серебра увеличился после принятия английским правительством в 1784 г. решения о снижении таможенных пошлин на импортируемый из Китая чай [37, с.102]. Данное решение было продиктовано стремлением ликвидировать контрабандную торговлю в обход таможенных застав. В результате контрабандная торговля резко сократилась, таможенные сборы возросли, увеличился общий объем торговых операций с Китаем, что повлекло за собой резкое увеличение оттока серебра из английской денежной системы. Это обстоятельство рассматривалось английским правительством как таящее угрозу денежной системе Британии и ее экономике в целом.

Перед правящими кругами Англии, таким образом, была поставлена непростая задача: добиться от китайского правительства, совсем не желавшего того, более широкого открытия китайского государства для иностранной торговли и подведения под нее договорно-правовой основы. Важной представлялась также проблема изменения структуры торговых отношений между двумя государствами. Английские купцы стремились найти такие товары, которые имели бы спрос на китайском рынке и экспортом которых можно было бы оплатить вывоз китайского чая, шелка и фарфора.

Попытки Англии установить дипломатические отношения с китайской империей на основе принятых в европейском мире принципов, предпринятые в конце XVIII — начале XIX в., не увенчались успехом. В 1793 г. в Китай была послана миссия под руководством лорда Джорджа Маккартни. Это был и широко образованный человек, и опытный дипломат, в течение нескольких лет возглавлявший английское посольство в России. Миссия была послана на средства английской Ост-Индской компании, но при этом представляла интересы английского правительства. Маккартни прибыл в Китай на борту 66-пушечного военного корабля в сопровождении большого количества представителей научных и артистических кругов Англии. В состав экспедиции входили еще экспедиции входили судна, нагруженные образцами продукции, производимой английской промышленностью [5, с.55].

Цели английской экспедиции были сформулированы в предложениях, обращенных британскими дипломатами к китайскому правительству. В них не было ничего, что могло бы восприниматься как стремление установить неравноправные отношения с Китаем или тем более посягнуть на его суверенитет. Они состояли в следующем:

обе стороны обмениваются дипломатическими представительствами;

Англия получает право создать постоянное посольство в Пекине;

китайский посол может прибыть в Лондон;

кроме Гуанчжоу для внешней торговли открываются еще несколько портов на китайском побережье;

китайской стороной с целью устранения произвола со стороны чиновников устанавливаются таможенные тарифы, которые публикуются [3, с.94]. Это требование может рассматриваться как попытка ущемить в некоторой степени суверенитет Китая: английский дипломат обратился с просьбой предоставить британским купцам какой-либо остров вблизи китайского побережья, который можно было бы превратить в центр английской торговли в Китае. При этом делалась ссылка на имеющийся прецедент — остров Макао, находившийся под контролем португальцев.

Переговоры проходили в обстановке, скорее, взаимной благожелательности, чем враждебности. Английская миссия была любезно принята императором Цяньлуном, тем не менее, не выразившим желания пойти навстречу английским предложениям. Для правительства Поднебесной империи Великобритания могла в лучшем случае претендовать на звание зависимого варварского государства, с которым Китай поддерживал бы дружеские отношения. Английским посланцам было сказано, что в Китае есть все необходимое и он не нуждается в английских товарах, образцы которых, привезенные Маккартни, были приняты в качестве дани. Таким образом, Китай отклонил предложение вступить в мир современных экономических и международных отношений на равноправной основе [1, с.127]. Тем не менее, суверенная китайская держава и с нравственной, и с юридической точки зрения имела полное право сохранять свою замкнутость и почти полную и изоляцию от окружающего мира.

Еще меньший результат с точки зрения установления межгосударственных отношений имела английская миссия под руководством лорда Амхерста, прибывшая в Китай в 1816 г.

Отплыв из Портсмута на двух судах 8 февраля 1816 г., Амхерст с большой свитой 9 августа прибыл к устью Байхэ. В Тяньцзине члены посольства сошли на берег и были встречены цинскими сановниками. Отсюда Амхерст и его спутники направились по каналу сначала в Тунчжоу, а затем в Пекин. На барже, на которой плыл по каналу Амхерст со своей свитой, стояла надпись на китайском языке: «Посланник с данью от английского короля» [37, с.122]. Уже в первых беседах с английским посланником цинские сановники настаивали на исполнении обряда коутоу. 28 августа посольство прибыло в Юаньминъюань, загородную резиденцию богдыхана под Пекином. Английский посланник был немедленно вызван на аудиенцию к богдыхану, однако Амхерст отказался пойти, сославшись на нездоровье, отсутствие костюма и верительных грамот, находившихся якобы в багаже, следовавшем за ним. Направив к английскому дипломату врача, богдыхан приказал пригласить на аудиенцию кого-либо из его помощников, однако последние, сославшись на усталость, также не явились. Тогда разгневанный богдыхан отдал приказ отправить посольство обратно [37, с.123].

Отказ английского посланника исполнить установленный при цинском дворе церемониал вызвал раздражение богдыхана. Он потребовал наказания сановников, встречавших посольство в Тяньцзине, а затем позволивших английским судам уйти в море до получения согласия посланника на исполнение коутоу. Под суд были отданы и два других высших сановника, сопровождавшие Амхерста от Тунчжоу до Юаньминъюаня. Самолюбие цинского императора было настолько уязвлено, что в письме к английскому принцу-регенту Георгу IV он предлагал не присылать больше послов, если его желание остаться верным вассалом цинского императора искреннее.

Посольство Амхерста явилось последней попыткой англичан завязать отношения с Китаем дипломатическим путем. После провала посольства в среде торгово-промышленной буржуазии Англии укрепилось мнение, что только военное вмешательство может способствовать распространению торговли на китайские порты, лежащие к северу от Гуанчжоу. Чтобы изучить готовность Китая к войне и ознакомиться с торговой конъюнктурой в новых районах, в конце февраля 1832 г. из Гуанчжоу было отправлено английское судно «Амхерст» под начальством X. Г. Линдсея. Англичан в качестве переводчика сопровождал немецкий миссионер Карл Гюцлаф. Следуя вдоль побережья на Север, английское судно посетило Сямынь, Фучжоу, Нинбо, Шанхай, Тайвань и острова Люцго. Несмотря на протесты местных властей, требовавших удаления иностранного судна, Линдсей оставался в каждом пункте столько времени, сколько было необходимо для сбора сведений и составления карт. Врываясь в правительственные учреждения (в Фучжоу, Шанхае), англичане оскорбляли чиновников, дерзко вели себя по отношению к местному начальству [5, с.113].

Итак, в первые десятилетия XIX в. в отношениях между Китаем и Западом, в первую очередь Китаем и Англией, возникли острые противоречия: торговля между двумя сторонами все расширялась, меняя свой характер, однако международно-правовые институты, способные регулировать ее, отсутствовали.

Не менее сложной для английской стороны была и проблема изменения характера торговли между двумя странами с тем, чтобы это не противоречило меркантилистским принципам английской политики. Однако китайский внутренний рынок, фантастически емкий по европейским масштабам, был ориентирован на местное производство. Слова, произнесенные императором Цяньлуном о наличии в стране всего, что только можно пожелать были констатацией реального положения дел. Вот как об этом писал Р. Харт, лучший во второй половине XIX в. западный знаток Китая, проживший в этой стране не один десяток лет и длительное время занимавший здесь пост главы таможенной службы: «Китайцы имеют лучшую на свете еду — рис; лучший напиток — чай; лучшие одежды — хлопок, шелк, меха. Даже на пенни им не нужно покупать где бы то ни было. Поскольку империя их столь велика, а народ многочисленен, их торговля между собой делает ненужными всякую значительную торговлю и экспорт и зарубежные государства» [16, с.563].

Вышеотмеченная поездка Линдсея дала важные результаты. Перспективы будущей торговли с Китаем оказались не столь радужными, как это представлялось организаторам экспедиции. Местные жители неохотно покупали английские ткани и нередко возвращали их обратно. Линдсей сделал важный вывод о торговле опиумом. В своем отчете он подчеркивал, что вопреки всем запретам и предохранительным мерам китайского правительства торговлю этим наркотиком можно открыть и в Фучжоу. Указывая на военную слабость Китая, Линдсей отмечал, что война с этой страной может быть выиграна в удивительно короткий срок, причем ценой небольших денежных расходов и людских жертв. Этот вывод был подхвачен наиболее воинственными представителями английской буржуазии, которые стали требовать от правительства посылки военно-морских сил для захвата какой-либо части Китая или всей страны.

Устремления английской буржуазии основывались на решении английского парламента от 28 августа 1833 г., согласно которому каждому подданному Англии предоставлялось право свободно участвовать в китайской торговле [5, с.114]. Хотя монополия Ост-Индской компании на вывоз чая и других китайских товаров сохранялась до 22 апреля 1834 г., парламентский акт открывал широкое поле деятельности английским промышленникам и купцам в Китае. Для наблюдения за ходом торговли в Гуанчжоу английское правительство в декабре 1833 г. назначило своим уполномоченным потомственного аристократа, капитана королевского флота лорда Нэпира. Согласно инструкции, полученной от Пальмерстона, он должен был удостовериться в возможности распространения английской торговли в новых районах Китая и только потом добиваться установления прямых сношений с двором богдыхана. Кроме того, Нэпиру следовало подготовить предложение о том, каким образом провести обследование китайского побережья и какие пункты пригодны для стоянки судов во время военных действий. Английскому представителю предписывалось не вмешиваться в дела судовладельцев и купцов, которые будут посещать новые пункты на китайском побережье. Это означало, что Нэпир как главный инспектор английской торговли в Гуанчжоу не должен был препятствовать контрабандной торговле опиумом.

15 июня 1834 г. английский уполномоченный на судне «Андромаха» приехал в Макао, откуда через несколько дней направился к устью Сицзяна [5, с.516]. 25 июня катер доставил Нэпира на территорию иностранных факторий в Гуанчжоу. На следующий день английский уполномоченный отправил своего секретаря с письмом к наместнику провинции, однако местные чиновники отказались принять письмо на том основании, что оно составлено не в форме прошения. Нэпир отказался оформить письмо в соответствии с предъявленными требованиями. Наместник отдал распоряжение о том, что английский представитель после ознакомления с состоянием торговых дел должен удалиться в Макао и не приезжать в Гуанчжоу без разрешения. Через два дня (30 июня) наместник потребовал, чтобы Нэпир немедленно выехал в Макао и ожидал там высочайшего повеления. 4 августа в связи с отказом английского представителя покинуть Гуанчжоу местные власти ввели для иностранцев ряд ограничений. 2 сентября из английской фактории были отозваны слуги, переводчики и торговые посредники (компрадоры). Местным купцам было дано указание не снабжать англичан продуктами питания, а приезжим не вступать с ними в какие-либо контакты. 4-го китайские солдаты окружили факторию, что вынудило Нэпира прибегнуть к военной силе. 6 сентября на факторию прибыл отряд английских моряков. Позднее по приказу Нэпира два английских военных судна («Андромаха» и «Имогев»), стоявшие на внешнем рейде, вошли в устье Сицзяна и, несмотря на заградительный огонь китайских батарей, приблизились к Вампу. Вызов войск был обусловлен не столько соображениями самообороны, сколько стремлением английского представителя заставить китайские власти пойти на уступки. Однако эта мера не достигла цели. Учитывая приближение торгового сезона, открывавшегося в октябре, и представляя, какие серьезные убытки принесет дальнейший запрет торговли, Нэпир 14 сентября объявил о своем намерении покинуть Гуанчжоу. Во время переговоров с цинскими властями было достигнуто соглашение о том, что английские военные суда покинут устье Сицзяна, а Нэпир получит пропуск на проезд в Макао. 21 сентября английские фрегаты направились вниз по реке, а 29-го местные власти сняли эмбарго с английской торговли [3, с.180].

После смерти Нэпира место главного инспектора английской торговли в октябре 1834 г. занял Дж. Ф. Дэвис, бывший до этого главой отделения Ост-Индской компании в Гуанчжоу, а затем в январе 1835 г. - Дж. Робинсон. Последний переехал из Гуанчжоу на остров Линдин, где обычно останавливались английские и другие суда для выгрузки контрабандного опиума.

В ноябре 1836 г. новый цинский наместник в Южном Китае Дэн Тинчжэнь потребовал выезда из Гуанчжоу девяти иностранцев, связанных с опиумной торговлей. Это побудило капитана Ч. Эллиота, принявшего дела от Робинсона, вступить в контакт с китайскими властями. Направив через купцов «Гунхана» прошение на имя наместника, английский представитель получил пропуск и в апреле 1837 г. прибыл в Гуанчжоу. Однако попытки Эллиота встретиться с наместником оказались безрезультатными. Эллиот в свою очередь отказался выполнить требования китайских властей об удалении от Линдина иностранных судов, используемых в качестве складов для хранения опиума. При этом он сослался на то, что в его компетенцию не входит наблюдение за контрабандной торговлей, о существовании которой якобы неизвестно его монарху [31, с.54].

Еще в феврале 1837 г. Эллиот в донесении Пальмерстону высказывал пожелание, чтобы английские военные суда иногда заходили в район Гуанчжоу. По мнению английского представителя, это оказало бы давление на местные цинские власти и могло ослабить ограничения в отношении ввоза опиума либо способствовать полной легализации этого наркотика.

Ознакомившись с донесениями Эллиота, в которых подчеркивалось назревание осложнений из-за контрабандной торговли опиумом, английское правительство в ноябре 1837 г. направило в Китай отряд военных судов под командой контр-адмирала Мейтлэнда. В июле 1838 г. Эллиот обратился к наместнику в Гуанчжоу с просьбой прислать офицеров для встречи с английским контр-адмиралом. Однако ответа не последовало. 4 августа три английских военных судна подошли к местечку Чуаньби, где находился китайский флот. Мэйтлэнд встретил довольно вежливый прием командующего флотилией Гуань Тяньпэя. Увидев, что китайские джонки находятся под защитой береговых батарей, английский контр-адмирал приказал повернуть назад и в тот же день покинул Макао [31, с.56].

Испробовав все средства провокации и шантажа против Китая, английское правительство стало искать повода для вооруженного нападения, возможность которого увеличивалась по мере усиления действий цинских властей против ввоза опиума.

3. ПЕРВАЯ «ОПИУМНАЯ ВОЙНА». НАНКИНСКИЙ ДОГОВОР 1842 ГОДА

3.1 Причины первой «опиумной войны»

В 1836-1838 гг. по указанию императора наиболее влиятельные чиновники державы приняли участие в обсуждении сложившейся ситуации — им было предложено посылать в столицу меморандумы с изложением программы мер, необходимых для прекращения опиеторговли. В китайском правительстве сложилось два направления, сторонники которых пытались решить проблему диаметрально противоположными способами. Одна группа предлагала легализовать торговлю опиумом и таким образом увеличить доходы казны, поскольку в таком случае торговля проходила бы через китайскую таможню, а не в обход ее. Другая группа чиновников, напротив, выступала за то, чтобы, используя самые решительные меры, положить конец проникновению в страну опиума [13, с.211].

Император Даогуан был склонен поддержать предложения тех, кто выступал с решительных позиций, так как опиекурение к этому времени представляло собой большую угрозу. Действительно, к 40-м гг. XIX в. пагубное пристрастие к наркотику охватило уже сотни тысяч человек, а по некоторым оценкам — около 2 млн., в том числе и высшие слои администрации, включая столичное чиновничество [1, с.129].

Наибольшее впечатление на императора произвели предложения, содержавшиеся в меморандуме генерал-губернатора Хугуана (провинции Хунань и Хубэй) Линь Цзэсюя (1785-1850). Это был честный человек, искренне вдохновленный стремлением уберечь страну от порока, распространившегося столь широко. Про таких, как он, в Китае было принято говорить «чистый чиновник».

Генерал-губернатору Линь Цзэсюю в пределах вверенного ему Хугуана удалось почти полностью искоренить опиекурение с помощью жестких и последовательных мер: опиум подлежал полной конфискации, а опиекурильни закрытию; опиум разрешали использовать в небольших дозах только как лечебное средство [31, с.62-63].

Линь Цзэсюй был вызван ко двору, предстал перед императором и за девятнадцать аудиенций сумел убедить его в эффективности предлагаемых им мер. В конце 1838 г. он получил назначение в качестве особоуполномоченного двора в Гуандуне, наделенного всеми правами для того, чтобы положить конец распространению наркотика.

Уже через неделю после прибытия в марте 1839 г. в Гуанчжоу Линь Цзэсюй приказал китайским торговцам прекратить опиеторговлю, распорядился конфисковать находившийся у них опиум, а также изъять его у содержателей заведений, которые посещали пристрастившиеся к наркотику [13, с.216]. Кроме того, он обратился к иностранным торговцам с требованием немедленно сдать весь опиум китайским властям и дать письменное обещание не заниматься впредь этим видом торговли.

Переговоры, которые с западной стороны возглавлял Ч. Эллиот, представитель английского правительства по контролю над торговлей в Гуанчжоу, зашли в тупик. Англичане согласились лишь сдать запасы наркотика, находившиеся на территории их фактории. Эти запасы составляли немногим более 1 тыс. ящиков опиума, в то время как на плавучих складах их хранилось более 20 тыс. Стремясь добиться от англичан удовлетворения своих требований, Линь Цзэсюй прибег к мерам давления: английская фактория, на которой находилось более 300 человек, была окружена китайскими войсками, а все китайцы-слуги отозваны [13, с.217].

Жесткость и настойчивость, проявленные Линь Цзэсюем, привели к тому, что англичане согласились сдать имевшийся у них опиум, многие из них подписали даже письменное обещание не заниматься впредь этим промыслом. Следует отметить, что это обещание впоследствии было нарушено.

китай договор опиумный война европейский

Почти на протяжении двух месяцев представители китайских властей занимались конфискацией огромных запасов (на очень внушительную по тому времени сумму — 10 млн. лянов) опия, запасы которого были сосредоточены вблизи китайского побережья. Более трех недель ушло на уничтожение конфискованного.

3.2 Ход военных действий

Вышеотмеченные меры не только не разрядили ситуацию, но еще более накалили ее. Англичане были полны решимости взять реванш, использовав действия, предпринятые Линь Цзэсюем, для войны против Китая. В ноябре 1839 г. произошло первое крупное столкновение между английскими военными судами и кораблями китайского военно-морского флота [31, с.67]. Однако формально ни одна из сторон не объявила о начале войны. Весной 1840 г. вопрос о войне против Китая обсуждался в палате общин, несмотря на сильную оппозицию непосредственному военному вмешательству Британии в события в Китае, было принято решение: не объявляя формально войну, послать к китайскому побережью военно-морскую эскадру. В июне 1840 г. Английский флот, в состав которого входило 20 боевых кораблей, при поддержке нескольких десятков гражданских судов, имевших в общей сложности на борту несколько сотен орудий и более 4000 человек команды, показался вблизи южнокитайского побережья [31, с.67-68].

План военной кампании был составлен англичанами на основе предложений, сделанных В. Жардином, одним из крупных коммерсантов, вовлеченных в торговлю с Китаем (компания «Джордан и Матиссон» и по настоящее время является одной из наиболее влиятельных в коммерческих кругах Гонконга). Список требований, подготовленных англичанами, включал: компенсацию за конфискованный опиум; возмещение издержек на организацию военной кампании; ликвидацию препятствий для развития торговли; установление равноправных отношений между странами, как это понимали англичане; предоставление английской стороне острова вблизи китайского побережья, который мог бы стать базой британской торговли в Китае [31, с.69].

Нанесение ударов предусматривалось в нескольких местах. Первоначально военные действия могли быть сосредоточены на юге, в районе Гуанчжоу — основном центре, через который проходила торговля. В случае если бы китайское правительство не отреагировало на это должным образом, следующим местом военных действий должны были стать приморские провинции нижнего течения Янцзы. Здесь главным объектом удара были выбраны города Чжэньцзян, расположенный в стратегически важном районе, там, где соединяются Янцзы и Великий канал, и Нанкин, древняя столица Поднебесной империи. Захват Чжэньцзяна должен был блокировать экономические связи между провинциями Центрального Китая, поставлявшими рис на север и непосредственно маньчжурскому двору, и столицей. Угроза Нанкину, как предполагалось, могла оказать морально-политическое воздействие на китайское правительство и принудить его пойти на принятие английских требований. Если же победа английского оружия и на втором этапе войны не приведет к желаемым результатам, тогда предполагалось перенести военные действия непосредственно на север — наступление по направлению Тяньцзинь — Дагу — Пекин должно было создать непосредственную угрозу центральному правительству [3, с.202].

Как показали дальнейшие события, этот военно-стратегический план был составлен довольно удачно, и в дальнейшем именно он лежал в основе военных кампаний, предпринимавшихся иностранцами в Китае.

Блокировав Гуанчжоу, основная часть британской эскадры двинулась вдоль китайского побережья на север, чтобы подкрепить английские требования демонстрацией всей мощи современного оружия. Настоящим началом войны можно считать первую операцию эскадры по захвату китайской территории. В июне 1840 г. десант британской морской пехоты захватил г. Динхай — административный центр Чжоушаньских островов, впоследствии превращенных в базу операций сил вторжения.

Затем английские суда двинулись дальше на север и в августе показались на рейде порта Дагу, расположенного в устье р. Бэйхэ, захват которого открывал для иностранцев дорогу к Пекину. Появление британской эскадры вблизи Пекина вызвало панику при дворе. В ходе начавшихся переговоров представители маньчжурского двора настаивали на возвращении английского флота на юг, обещая, что именно в Гуанчжоу дипломатические контакты будут продолжены. Англичане согласились на эти предложения, рассчитывая на то, что демонстрация военной мощи будет лучшим аргументом в их пользу после возобновления обсуждения английских условий [11, с.21].

Действительно, первый опыт ведения войны против Китая убедил англичан в полном превосходстве современного оружия над военной техникой, находившейся на вооружении китайских войск еще со времени покорения маньчжурами Китая 200 лет тому назад. На китайцев военная техника англичан также произвела весьма сильное впечатление. Они были поражены возможностями паровых судов англичан, которые, как писал один из современников событий, «могут передвигаться по воде без ветра или против ветра, по течению или против течения» [13, с.225]. Не менее сильное воздействие на их воображение оказали возможности английской корабельной артиллерии. К этому надо добавить нарезные английские ружья, позволявшие вести стрельбу на расстоянии, недоступном для фитильных и кремневых ружей, состоявших на вооружении цинских войск.

Осенью 1840 г. Линь Цзэсюя обвинили в том, что иностранцы оказались почти у стен столицы империи. Он был смещен со своего поста и отправлен в изгнание (после окончания первой «опиумной» войны его помиловали и ему были возвращены важные государственные посты).

На переговорах маньчжурский двор представлял один из членов императорского клана, стремившийся отвести английскую угрозу путем уступок и компромиссов. Он пообещал удовлетворить финансовые требования британцев, передать им остров Гонконг, полностью возобновить торговые связи и установить между двумя странами равноправные отношения. Таким образом, требования, выдвинутые англичанами несколько месяцев назад и повергшие цинский двор и самого императора в состояние ужаса, были приняты китайской стороной.

Вплоть до августа 1841 г. основные события, связанные с англо-китайским конфликтом, развивались в районе Гуанчжоу. Переговоры прерывались вспышками военных действий, англичанам удалось даже блокировать столицу провинции Гуандун, захватив укрепления, находившиеся на подступах к ней. Английский десант, насчитывавший немногим более 2 тыс. человек, окружил один из крупнейших городов Китая, в котором был размещен гарнизон, превышавший 20 тыс. человек, не считая местного населения, готового взяться за оружие и принять участие в сопротивлении английскому вторжению [31, с.74].

Население расположенных вблизи Гуанчжоу деревень, организованное местными шэньши, самостоятельно выступило против англичан и едва не разгромило британский десант. Но цинские власти, опасаясь, что борьба против иностранцев может вылиться в восстание против цинского правления, не поддержали это сопротивление.

Англичане, поняв, что, даже захватив Гуанчжоу, им вряд ли удастся заставить центральное правительство пойти на уступки, в августе 1841 г. перенесли основные военные действия в приморские провинции нижнего течения Янцзы. Весной 1842 г. экспедиционный корпус англичан получил новые подкрепления: из Индии прибыли 20 военных судов в сопровождении десятков кораблей, на борту которых к берегам Китая были доставлены более 10 тыс. английских сипайских войск [31, с.79]. Пали Нинбо, Шанхай, Чжэньцзян, к августу английские судна находились на рейде Нанкина, и угроза захвата иностранцами древней столицы Китая представлялась реальной.

3.3 Подписание Нанкинских соглашений 1842 года

В августе 1842 г. между Англией и Китаем начались переговоры, которые завершились 26 августа 1842 г. подписанием Нанкинского договора.

29-го августа мир был подписан уполномоченными обеих наций на флагманском корабле «Cornwallis» и послан на утверждение в Пекин.

Нанкинский договор, лицемерно названный англичанами договором «о мире, дружбе, торговле, возмещении убытков и пр.» [21, с.200], был первым неравноправным для Китая договором. Он состоял из 13 статей .

Вторая статья открывала для английской торговли пять морских портов: Гуанчжоу, Амой, Фучжоу, Нинбо и Шанхай, создавая, таким образом, систему «открытых портов», в которых англичане получали право неограниченной торговли, свободу поселений и т. п. [21, с.201]. Были открыты четыре порта: Шанхай (17 ноября 1843 г.), Нинбо и Фучжоу (в декабре 1843 г.), Амой (в июне 1844 г.). Только Гуанчжоу из-за решительного сопротивления населения провинции Гуандун фактически так и не был открыт для иностранной торговли вплоть до второй «опиумной» войны 1856-1860 гг. Согласно третьей статье Нанкинского договора цинский Китай уступал Англии «в вечное владение» остров Гонконг [21, с.201]. Выгодное географическое положение острова у устья р. Чжуцзян создавало для Англии возможность проникновения в юго-восточные провинции. Впоследствии этот остров превратился в важную торговую и военно-морскую базу Англии на Дальнем Востоке. По четвертой статье Китай обязывался уплатить Англии 6 млн. долл. в возмещение стоимости опиума, уничтоженного в 1839 г. в Гуандуне [21, с.201-202]. Статья пятая, провозглашавшая право английских купцов «вести торговые дела со всякими лицами, с коими они пожелают», официально упраздняла систему «Гунхан» [21, с.202]. По этой статье Китай должен был уплатить Англии еще 3 млн. долл. в счет погашения задолженности некоторых купцов «Гунхана» английским торговцам. Статья шестая договора обязывала Китай уплатить Англии контрибуцию в размере 12 млн. долл. в возмещение расходов, связанных с войной [21, с.202]. Это условие Нанкинского договора также носило откровенно грабительский характер. Статья десятая регламентировала ввозные и вывозные пошлины, лишая этим Китай таможенной автономии. Одиннадцатая статья отменяла обычный китайский церемониал в отношениях англичан с цинскими чиновниками, а также освобождала британские товары от внутренней пошлины. Статья двенадцатая устанавливала, что до выполнения Китаем остальных статей договора, и, прежде всего выплаты контрибуции, общая сумма которой составила 21 млн. долл., английские войска останутся на оккупированных ими островах Чжоушань и Гулансюй [21, с.203]. (С острова Гулансюй англичане эвакуировались в 1845 г., а оккупация Чжоушаньских островов продолжалась до 1846 г.) [24, с.116-117].

Вопрос о запрещении опиума, конфискация которого была использована Англией в качестве непосредственного повода к войне с Китаем, в Нанкинском договоре был обойден молчанием. Ни в одной из его тринадцати статей ничего не упоминалось об опиумной торговле. Однако после окончания войны этот наркотик стал основным предметом британской торговли с Китаем, о чем свидетельствовал бурный рост ввоза опиума в страну. Так, в год заключения Нанкинского договора в Китай было ввезено 33 508 ящиков опиума, в 1843 г. - 42 699 ящиков (в каждом ящике примерно 32 кг) [24, с.117].

Нанкинский договор имел решающее значение для дальнейшей судьбы Китая. Он официально открыл дорогу проникновению иностранного, прежде всего английского, капитала в Китай, и таким образом положил начало процессу закабаления страны капиталистическими державами. Нарушение длительной искусственной изоляции цинского Китая от остального мира и вовлечение его в мировой капиталистический товарооборот само по себе было явлением положительным, однако этот процесс, происходивший в течение XIX в., осуществлялся не путем самостоятельного капиталистического развития страны, а путем насильственного закабаления ее иностранными колонизаторами.

Первое вооруженное столкновение между развитой капиталистической Англией и отсталой Цинской империей с ярко выраженными традиционными отношениями закончилось поражением последней. Это объяснялось, прежде всего, общей отсталостью Китая, выразившейся в низком, по сравнению с Англией, уровне развития производительных сил.

Технико-экономическая отсталость Китая особенно ощутимо сказалась на состоянии вооружения цинской армии. К началу боевых действий ее военная техника оставалась на уровне середины XVII в., т.е. периода завоевания страны маньчжурами. Флот состоял лишь из устаревших деревянных судов и лодок, в то время как в английской эскадре было уже несколько пароходов, совершенно не известных в Китае. На вооружении цинской армии находились громоздкие устаревшие пушки, изготовленные из чугуна и бронзы еще при императоре Канси (1662-1722), а в ряде случаев — и раньше. Эти пушки могли стрелять только с постоянным прицелом. На английских же кораблях были установлены крупные современные орудия: 12-фунтовые гаубицы, 9-фунтовые полевые пушки, а также орудия на поворотном лафете. Английским мортирам, современным винтовкам и карабинам китайские солдаты могли противопоставить лишь допотопные фитильные и кремневые ружья, луки, копья, сабли, тесаки и т. п. [13, с.234].

Неудачный исход войны с Англией явился неожиданностью для цинского правительства и императора, слепо веривших в могущество Небесной империи и непобедимость ее армии. Начиная войну с Англией. Цины не располагали достоверными сведениями о своем противнике. На протяжении всей войны инициатива почти неизменно исходила от англичан. Переложив все заботы по ведению войны на провинциальные власти и военачальников, пекинское правительство даже не позаботилось об организации обороны в общегосударственном масштабе. У него не было ни единого стратегического плана военных действий, ни действенных планов проведения отдельных операций. Цинское правительство, за редким исключением, не выделяло средства на военные расходы, предлагая провинциальным чиновникам изыскивать их из местных ресурсов.

Все мероприятия правительства сводились лишь к переброске дополнительных войск из внутренних провинций страны в районы предполагаемого театра военных действий и назначению и смещению военачальников и сановников. Наглядным примером непоследовательности императора служит история назначений и перемещений маньчжурского сановника Ци Ина.

24 марта 1842 г. указом императора Даогуана он был назначен командующим войсками в Гуанчжоу. 28 марта последовал другой указ, отменявший первый и назначавший Ци Ина командующим гарнизоном в Ханчжоу (провинция Чжэцзян). В тот же день император приказал направить Ци Ина и Илибу в Чжэцзян, чтобы там «подготовить мероприятия для умилостивления врагов». 7 апреля был издан указ о повышении Ци Ина и назначении его императорским комиссаром. 25 мая император вернул Ци Ина на прежнюю должность командующего войсками в Гуанчжоу. 4 июня в связи с падением г. Чжапу Ци Ин стал командующим гарнизоном г. Ханчжоу. Этот указ Ци Ин получил 14 июня по пути в Гуандун. Узнав о том, что англичане угрожают Чжэнь-цзяну, цинский двор приказал Ци Ину и Илибу поспешить в этот город. В августе 1842 г. Ци Ин вел мирные переговоры в Нанкине, а в октябре был назначен наместником провинций Цзянси, Цзянсу и Аньхуй [31, с.87]. Такая частая смена указов, часто противоречивых, свидетельствовала о полной растерянности самого императора и придворных, их неспособности серьезно заняться вопросами ведения войны. Каскад непродуманных перемещений сановников и военачальников вносил лишь дополнительную дезорганизацию в деятельность правительственного и военного аппарата.

Не имея достоверной информации о ходе военных действий, император иногда отдавал совершенно нереальные распоряжения. Так, получив ложный доклад И Шаня о победе над англичанами в мае 1841 г., император решил, что война успешно закончена, и приказал отвести из провинций Гуандун, Чжэцзян и Фуцзянь войска, прибывшие туда в начале года из других провинций [31, с.88]. Указ был издан как раз в то время, когда англичане готовились перенести военные действия на территорию Чжэцзяна.

В течение всей войны в цинском правительстве и армии почти безраздельно господствовали капитулянты. Сторонники сопротивления, такие, как Линь Цзэсюй, в самом начале войны были смещены с постов и фактически лишились возможности влиять на политику пекинского правительства и ход войны. Другие либо героически погибли в бою, либо покончили жизнь самоубийством. Откровенно капитулянтские настроения генералов и офицеров оказывали влияние и на боевой дух солдат. Гарнизоны Шанхая, Нинбо, Гуачжоу оставляли города, едва заслышав о приближении противника.

На протяжении почти всей войны в армии преобладали пораженческие настроения: самоотверженность, мужество и героизм отдельных солдат, офицеров и даже целых гарнизонов не могли повлиять на исход войны. На состоянии вооруженных сил сказалось, прежде всего, разложение феодально-бюрократической системы цинского Китая. Моральный дух и боеспособность армии были низкими, отсутствовали признаки элементарной дисциплины, многие солдаты и офицеры были заядлыми опиекурильщиками, занимались разбоем и грабежом. Между войсками отдельных провинций существовала неприязнь, временами переходившая в открытые стычки. В армии процветало казнокрадство, беззастенчиво разворовывались даже те жалкие суммы, которые правительство выделяло на оборону страны. Феодально-бюрократическая и военная система цинского Китая продемонстрировала свою неспособность оказать сопротивление врагу [11, с.23].

Одним из факторов, определивших капитулянтскую позицию цинского двора, маньчжурских чиновников и военачальников, был страх перед китайским народом, постоянная боязнь вооруженного восстания против чужеземного правительства. Отказ Цинов поддержать патриотическое движение, начавшееся в районах военных действий, в значительной мере объяснялся боязнью вооруженного народа.

Таким образом, положения Нанкинского договора означали не только установление международно-правовых основ отношений между Китаем и Западом, представленным в данном случае Англией, что произошло впервые в китайской истории, но и моделировало тип этих отношений в будущем. Стороны, подписавшие договор, были далеко не равноправными его участниками. Суверенитет Китая по Нанкинскому соглашению был ущемлен, по крайней мере, дважды. Китайская держава была вынуждена уступить иностранному государству часть своей территории, а также утратила безусловный контроль над собственной таможенной системой. Англичане же, таким образом, получили главное, к чему они стремились, — доступ на китайский рынок в условиях, наиболее благоприятных для них [8, с.57].

Именно то обстоятельство, что суверенитет китайской державы был частично утрачен, дает основания говорить, что Нанкинский договор был неравноправным для Китая по сути, а не только с точки зрения политических условий его подписания. Этим соглашением открывалась совершенно новая страница в истории китайского государства — как части зависимой периферии мировой капиталистической системы. Кроме того, тем самым были заложены предпосылки для формирования китайского национализма, в основе которого лежало стремление к национальному освобождению и воссозданию в полной мере суверенного государства.

Следует отметить, что главный вопрос, явившийся причиной войны, — легализация торговли опиумом, — был обойден статьями Нанкинского договора. Во время переговоров китайцы настаивали на прекращении опиеторговли, англичане же предложили легализовать ее, но, очевидно опасаясь общественного мнения, в том числе и в самой Британии, заявили, что не настаивают на этом [31, с.93]. Тем не менее, и без официального разрешения китайских властей ввоз опиума в Китай продолжался, и даже в больших масштабах, чем в прошлом.

В договоре, заключенном между Китаем и Англией через год, в октябре 1843 г., были оговорены еще несколько важных для английской стороны принципов: она получила право «наиболее благоприятствуемой» державы, что означало автоматическое распространение на нее всех прав и привилегий, получаемых другими иностранными государствами. Помимо этого, в развитие принципов, связанных с вопросами таможенного обложения, заложенных в Нанкинском договоре, были определены пределы для импортных пошлин на английские товары. Они не должны были превышать 5% стоимости товара, что следует считать низким уровнем обложения [3, с.209]. Кроме того, это связывало руки китайскому правительству в проведении политики, направленной на поддержание национального предпринимательства, в случае если китайское правительство решило бы выступить с позиций протекционизма. В дальнейшем, в XX в., борьба за восстановление таможенной автономии стала одним из важнейших направлений национального движения.

3.4 Политика развитых капиталистических стран в отношении Китая

В 30-40-х годах XIX в. Англия была не единственной страной, проводившей колониальную экспансию на Дальнем Востоке. США и Франция, хотя и уступали ей в активности и размахе колониальной политики, также проявляли большой интерес к рынкам и территориям дальневосточных государств: их, прежде всего, привлекал китайский рынок, в то время почти монопольно находившийся в руках английских торговцев.

К 40-м годам США и Франция не были еще в состоянии конкурировать с Англией на китайском рынке, а тем более вести войну за подчинение Китая. Однако уже в то время американские торговцы, подобно английским, наживали крупные капиталы на торговле опиумом.

Американские контрабандисты занимались не только продажей опиума в Китае, который они вывозили главным образом из Турции, но предоставляли свои корабли для перевозки наркотика, принадлежавшего торговцам других стран. Американские быстроходные клиперы имели, как правило, вооружение, и нередко между ними и китайскими патрульными судами происходили столкновения. Во время первой «опиумной» войны США направили к берегам Китая военную эскадру якобы для защиты находившихся там американских подданных. Подлинная же цель такого рода экспедиции заключалась, прежде всего, в том, чтобы после победы Англии вырвать для себя у цинского правительства те же права и привилегии, которых добьются англичане силой оружия [24, с.119-120].

Подобно США, французское правительство в начале англо-китайской войны также направило в Китай свою военно-морскую экспедицию. Французская буржуазия, проявляя большую заинтересованность в китайском рынке, считала, что Англия открывает Китай и для французов. Под давлением этой части французской буржуазии правительство Луи-Филиппа в конце 1841 г. послало в Китай своих представителей, которые прибыли в Гуанчжоу в декабре и вступили в переговоры с цинскими властями, предлагая свое посредничество в урегулировании англо-китайских отношений. Уже после подписания Нанкинского договора Франция направила в Китай специальную дипломатическую миссию, уполномочив ее заключить выгодный для Франции договор с Цинской империей.

Несмотря на реакционность внешней политики русского царизма, правительство России решительно осуждало опиумную торговлю в Китае и англо-китайскую войну 1840-1842 гг. [36, с.19].

Такая политика царского правительства в значительной мере объяснялась особенностями русско-китайских отношений и определялась англо-русскими противоречиями на Востоке. В отличие от других европейских держав Россия к тому времени имела ряд официальных договоров с Китаем. В Пекине уже более 100 лет существовала Российская духовная миссия, которая фактически выполняла роль дипломатического представительства России в цинском Китае и через которую шли все переговоры, в то время, как ни одна другая держава не имела своих представителей в китайской столице.

Хотя Россия и была заинтересована в морской торговле с Китаем, но она не располагала такими материальными возможностями, как Англия, Франция и США, и поэтому главное внимание по-прежнему уделяла расширению традиционной сухопутной караванной торговли с Китаем через Монголию. Усиление английского влияния на Дальнем Востоке, и особенно в Китае, вызывало озабоченность в Петербурге. Все это во многом определило отрицательное отношение русского правительства к опиумной торговле, насильственно насаждавшейся английскими и американскими торговцами в Китае.

Во время первой «опиумной» войны царское правительство открыто продемонстрировало добрососедские отношения к Китаю: 12 апреля 1841 г. Николай I издал указ о «непропуске в китайские пределы опиума», причем были приняты все меры к тому, чтобы этот документ как можно скорее стал известен в Пекине [36, с.20].

После англо-китайской войны 1840-1842 гг. и Нанкинского договора 1842 г. стремление к экономическому и политическому подчинению Китая интересам английского капитала со стороны английской буржуазии продолжало расти и усиливаться. Это было объяснимо, если считать, что в стране уже на протяжении почти 50-ти лет активно был внедрен иностранный капитал, который, в свою очередь, подпитывал экономики капиталистически развитых государств и благодаря которому, шел процесс эти государства интенсивнее развивались. Через 14 лет после заключения Нанкинского договора британское правительство в союзе с французским развязало новую войну против Китая, известную в истории под названием второй «опиумной» войны.

4. ВТОРАЯ «ОПИУМНАЯ ВОЙНА». ТЯНЬЦЗИНСКИЕ ДОГОВОРЫ 1858 ГОДА

4.1 Причины второй «опиумной войны»

Шестидесятые годы XIX века явились периодом экономического подъема стран Европы и Америки, периодом быстрой концентрации промышленности и капитала в Англии, Франции, США и царской России. Все эти государства усиливали свою агрессию против отсталых стран, в том числе против Китая, который стал наиболее прибыльной добычей.

После первой «опиумной» войны Китай очутился перед лицом агрессивных капиталистических держав. Тем не менее, цинское правительство называло Нанкинский договор «мирным договором на десять тысяч лет» и верило, будто оно «одним ловким ходом навсегда избавилось от забот» (указ императора о ратификации Нанкинского договора). Во внутренних районах по-прежнему проводилась политика закрытых дверей. Для подавления небольших по размерам народных восстаний не требовалось иностранной помощи. Положение изменилось лишь после занятия тайпинами Нанкина.

Иностранные державы выжидали лишь удобного момента для осуществления своих захватнических устремлений. Отношения между державами и Китаем в то время были в общих чертах таковы:

Англия. После заключения Нанкинского договора английские купцы проявили необычайный энтузиазм в отношении китайских рынков.

Манчестер, действуя вслепую, приложил огромные усилия ради открытия для торговли пяти портов, но эти усилия оказались напрасными. Этот город, бывший мировым текстильным центром, был охвачен состоянием депрессии; фабрикантам и купцам оставалось надеяться лишь на случай, который помог бы им выкарабкаться из нее. В 1847 году палата общин в Англии выделила специальную комиссию для изучения состояния англо-китайской торговли. Комиссия пришла к выводу: « .трудности торговли происходят не от слабости китайского спроса на английские изделия и не от растущей конкуренции других наций; оплата опиума поглощает серебро к большому ущербу для общей торговли китайцев, а чай и шелк должны фактически оплачивать остальные товары» [18, с.566]. В январе 1850 года в журнале «Хантерс мерчантс мэгэзин» появилась статья, в которой спрашивалось: « .какая отрасль торговли должна быть уничтожена: либо торговля опиумом, либо экспортная торговля американскими или английскими товарами?» [18, с.566]. Совершенно ясно, что китайцы не могли одновременно покупать и отраву и товары, так как торговля опиумом «растет обратно пропорционально сбыту фабричных товаров Запада» [19, с.324]. Английское правительство прекрасно это понимало, но оно вовсе не хотело отказаться от бурно развивавшейся торговли опиумом. Приобретя достаточный опыт в первой «опиумной» войне, оно было уверено, что победить войска маньчжур и вынудить их предоставить Англии многие привилегии – перспективное и нетрудное дело.

Английское правительство, всемерно расширяя торговлю опиумом, в то же время искало всяческие способы увеличения сбыта продукции своей промышленности. При этом оно основывалось на обманчивой идее о том, что «рост торговли пропорционален числу открываемых для нее гаваней» [18, с.570]. Поэтому оно требовало открытия еще большего числа портов на всем побережье и на реке Янцзы. Оно полагалось также на свой практический опыт: используя свою политическую власть и экономическую мощь, Англия разрушила старый способ производства в Индии (индийский, как и китайский, способ производства представлял собой сочетание мелкого крестьянского хозяйства и кустарной промышленности), добилась того, что ее дешевые товары уничтожили кустарное производство тканей. Поэтому она активно стремилась проникнуть в Кантон и Пекин, чтобы повстречаться там с губернатором и императором и вслед за тем усилить свое политическое влияние в Кантоне и Пекине. Наконец, английское правительство полагалось на уже испытанный метод — подкрепление духа предприимчивости пиратскими действиями и принуждением Китая к уплате военной контрибуции, что, как оно надеялось, восполнит дефицит его торговли. Как раз в это время тайпинская армия вступила в Нанкин, что вызвало переполох в западных державах [7, с.176]. Иностранный военный флот, возглавлявшийся английскими кораблями, под предлогом оказания помощи готовому пасть цинскому правительству готовился установить «порядок» в Шанхае, Нанкине и портах Великого канала. Наградой за помощь, естественно, должны были явиться разного рода экономические и политические привилегии.

Франция. Объем торговли Франции с Китаем в то время был невелик и ограничивался посылкой в Китай одного-двух кораблей в год, так что экономическая агрессия Франции не стояла еще на первом месте; однако «французское правительство посылало в Китай миссионеров», «доставляло их в Китай на судах, принадлежащих французскому правительству», и давно уже пыталось «помочь обращению Китая» (брошюра, изданная католическим храмом в уезде Сянь, так и называлась: «Обращение Китая»). В 1844 году маньчжурское правительство было вынуждено подписать с Францией договор, признающий за нею право религиозной пропаганды, в портах были открыты католические храмы, миссионеры же проникали внутрь страны, пропагандируя религию и всеми силами используя ее в целях агрессии. Франция требовала легализации миссионерской деятельности во внутренних районах Китая.

США. США испытывали нужду в больших количествах чайного листа и довольно значительном количестве шелка; после заключения китайско-американского договора США ежегодно ввозили китайских товаров в среднем на два миллиона фунтов стерлингов. В 1855 году ввоз китайских товаров в США возрос и равнялся 5390 тысяч фунтов стерлингов, вывоз же из США в Китай был равен 270 тысячам фунтов стерлингов, так что дефицит был огромен [34, с.260]. Покрывался он следующим образом: США ввозили в Англию хлопок, Англия ввозила в Индию текстиль, Индия ввозила в Китай опиум. Торговые интересы США диктовали им необходимость сохранять видимость доброжелательных отношений с маньчжурами и в то же время, следуя за Англией, добиваться равных с Англией выгод от агрессии на основе статута наиболее благоприятствуемой стороны. Поддерживая маньчжурское правительство, США действовали даже более активно, нежели Англия. Это происходило потому, что Англия выступала не только против китайского народа, но одновременно и против цинского правительства, США же, имея возможность получать равные выгоды после каждого успеха всякого другого государства, естественно, были вполне удовлетворены цинским правительством и оказывали ему помощь.

Царская Россия. Царская Россия географически соприкасалась с Маньчжурией и Монголией, ее торговля с Китаем, ведущаяся по сухопутью, имела двухсотлетнюю историю. Во время второй «опиумной» войны царское правительство, играя роль беспристрастного судьи, взяло на себя обязанности посредника при заключении Пекинского договора. В дипломатическом отношении царская Россия в то время находилась в Китае в более благоприятном положении, чем Англия.

Конфликты между европейскими державами достигли в тот период такой остроты, что речь шла уже о применении оружия и самых крайних методов борьбы. «В европейских столицах каждый день приносит известия о мировой войне, сменяющиеся на следующий день уверениями о мире, обеспеченном на неделю, и т. д. в этом роде» [17, с.424]; одним словом, в Европе царило беспокойство. Развитие тайпинского восстания привело не только к сокращению рынков опиума, шелка, чая и текстильных товаров, но это сокращение рынков привело к кризису в европейской промышленности, грозившему войнами и революцией. Помогая цинскому правительству подавлять тайпинское восстание, английские, французские и американские флотилии в Китае одновременно стремились к вознаграждению их «стараний», а также они были заняты восстановлением и расширением китайских рынков. Таковы были их устремления, однако правящие круги маньчжур раскололись на две партии, по-разному относившиеся к стремлениям иностранных держав. Одна из этих партий — консерваторы, представленные в Пекине императором и принцем Гуном (И Синем), а в Гуандуне — Е Миншэнем. Вторая — западники, представленные Цзэн Гофанем, а несколько ранее — значительным числом чиновников и шэньши из Шанхая и Цзянсу, которые постепенно превращались в компрадоров. Обе эти группы существовали в рамках феодального строя, разница заключалась лишь в большем или меньшем соотношении компрадорских элементов в каждой из этих групп [23, с.147]. В общем, у консерваторов осторожность преобладала над стремлением опереться на иностранцев, а у западников это стремление преобладало над осторожностью.

Тайпинское восстание значительно ослабило цинскую державу перед лицом угрозы внешнего вторжения. Этой ситуацией спешили воспользоваться западные государства, стремившиеся навязать Китаю новые неравноправные соглашения, закрепить успех, достигнутый в период первой «опиумной» войны и добиться новых уступок со стороны цинского правительства.

Поводом для начала новой войны против цинской державы послужил инцидент с лорчей «Эрроу» (лорча — тип небольшого китайского судна, использовавшегося главным образом для каботажного плавания). Суть его состояла в следующем. В октябре 1856 г. китайские власти арестовали 12 моряков с этого судна по обвинению в пиратстве у китайского побережья. Обвинение, скорее всего, имело основания. Однако проблема заключалась в том, что корабль был зарегистрирован в Гонконге (правда, ко времени описываемых событий срок регистрации уже истек) и носил на борту британский флаг. Внешне происходящее выглядело как арест китайскими властями экипажа английского судна. Именно так и стремились представить дело англичане [29, с.78].

«Чудовищно», - пишет «Daily News», - что для отмщения ущемленной гордости какого-то британского чиновника и для наказания глупости азиатского губернатора мы растрачиваем нашу силу на безнравственное дело, неся огонь и разрушение, горе и смерть в мирные жилища безобидных людей на берега которых мы с самого начала вторглись, как непрошенные гости» [20, с.426].

Таким образом, вторая «опиумная» война, по существу, была расширением и углублением первой. Главная причина возникновения войны заключалась в стремлении иностранных стран совместно с реакционными силами в Китае заглушить революционную борьбу китайского народа. К тому же, существовала реальная опасность того, что эта революционная борьба могла уничтожить маньчжурское господство, а вместе с ним и особые права, захваченные интервентами по Нанкинскому договору.

4.2 Ход военных действий

В этой войне, которая носила преимущественно грабительский характер английские и присоединившиеся к ним позднее французские колонизаторы стремились, используя гражданскую войну в Китае, навязать цинскому правительству новые, еще более кабальные договоры. Отнюдь не заинтересованные в победе тайпинов, которая могла расстроить их планы, они старались не ослаблять слишком сильно позиции правящей маньчжуро-китайской верхушки и не мешать ей подавлять тайпинское восстание. Эти соображения в основном определили политику и стратегию держав в войне. Они предпочитали вести наступательные операции не по всему побережью, а лишь в местах, отстоящих далеко от территории, где шли бои между цинскими войсками и тайпинами, сначала в районе Гуанчжоу, а затем на линии Дагу — Пекин. В других открытых портах они отлично ладили с цинскими властями, а в районе Шанхая даже помогали им отражать натиск тайпинов. Не объявляя официально войну, англо-французские агрессоры сперва стремились представить дело так, что они вовсе не воюют с Китаем и китайским народом, а лишь проводят нечто вроде карательной экспедиции против наместника Лянгуана (пров. Гуандун и Гуанси) Е Мин-чэня, нарушавшего договор, и направляют военно-дипломатическую экспедицию в Чжили для подписания новых договоров с цинским правительством. Такая политика давала им возможность вести военные действия минимальными силами, используя открытые порты, в особенности Шанхай, в качестве вспомогательных баз для кораблей и десантов и добиваться максимальных результатов в достижении своих целей [35, с.107].

Цинские власти в свою очередь тоже воздерживались от объявления войны Англии и Франции и мирно сотрудничали с англо-французскими капиталистами во всех открытых портах (кроме Гуанчжоу), так как это избавляло цинов от необходимости ослаблять фронт борьбы против тайпинов. Таким образом, районы, подвергавшиеся нападениям иностранных агрессоров, по существу были предоставлены самим себе и не получали действенной помощи от цинского правительства.

Провоцируя новое военное столкновение с Китаем, англичане были убеждены, что достаточно будет одержать одну-две победы под Гуанчжоу, чтобы перепуганное цинское правительство, связанное по рукам и ногам тайпинским восстанием, тотчас же уступило всем их требованиям. Однако после начала распрей среди тайпинского руководства цинская верхушка стала чувствовать себя более уверенно и не хотела идти на уступки англичанам, опасаясь, что это вконец подорвет ее престиж в стране и вековые устои господству. Англичане имели в китайских водах более 20 военных судов и около 1 тыс. сухопутных войск. Им противостояли хотя и многочисленные, но плохо вооруженные и слабо обученные китайские войска, состоявшие в основном из частей провинциального ополчения (сяньъюн) и отрядов помещичьей самообороны [23, с.327]. Патриотические народные организации, служившие ранее опорой упорного сопротивления проникновению англичан в глубь страны, были распущены при подавлении Е Мин-чэнем народных восстаний в Гуандуне в 1854-55 гг.

Агрессоры с их незначительными сухопутными силами не надеялись захватить Гуанчжоу, который оборонялся 20-тысячным гарнизоном маньчжуро-китайских войск. В конце октября — первой половине ноября они продолжали обстрел города с кораблей и захваченных фортов и жгли городские предместья. 6 ноября английские военные корабли сожгли под Гуанчжоу китайскую флотилию из 23 джонок, английский десант захватил важный форт Дунгу. 12-13 ноября англичане взяли также сильно укрепленные островные форты Хуандан и Янянсе в устье Чжуцзяна, имевшие на вооружении около 400 пушек [29, с.104]. Гарнизоны этих фортов сдались почти без сопротивления. Однако англичане оказались не в состоянии удерживать все захваченные позиции и оставили некоторые форты, предварительно разрушив их. Китайские войска, видя малочисленность врагов, стали оказывать более упорное сопротивление. В то же время и население Гуандуна, возмущенное грабежами и насилиями англичан, начало партизанскую войну. В ночь на 15 декабря китайские войска при поддержке населения разрушили иностранную факторию в Гуанчжоу. Находившийся там английский отряд едва избежал полного уничтожения. Вскоре англичанам пришлось целиком оставить район Гуанчжоу и закрепиться на фортах в устье Чжуцзяна, блокируя проход к городу со стороны моря [29, с.105].

На острове Гонконг (главной опорной базе англичан) положение также становилось напряженным. Многие китайские жители острова отказывались работать на англичан и уезжали на материк. Опасаясь восстания, генерал-губернатор Гонконга Боуринг и командующий английской эскадрой Сеймур запросили подкреплений. В марте 1857 г. английское правительство выделило в распоряжение лорда Элгина, чрезвычайного уполномоченного Англии по урегулированию отношений с Китаем, значительные военные силы. Тем самым второй «опиумной» войне придавался характер военно-дипломатической экспедиции. Одновременно английские колонизаторы старались заручиться поддержкой других держав, чтобы поскорее склонить цинское правительство к капитуляции. Выполняя договоренность с Англией от декабря 1856 г. о единстве действий в Китае, Франция с начала февраля 1857 г. усилила свой военный флот в китайских водах. По примеру Англии французское правительство в апреле 1857 г. выделило соответствующие военные силы и передало их в распоряжение барона Гро, чрезвычайного уполномоченного Франции по урегулированию отношений с Китаем. С этого времени Франция официально приняла участие во второй «опиумной» войне на стороне Англии [4, с.126].

Английское правительство в марте 1857 г. стало также зондировать почву в Вашингтоне и Санкт-Петербурге с целью склонить США и царскую Россию к участию в агрессии в Китае или, по меньшей мере, к поддержке своих требований о пересмотре договоров. Царская Россия решительно отказалась участвовать в войне. США, уклоняясь от посылки войск в Китай, в то же время заявили о своей поддержке требований Англии, которые, по мнению американского правительства, соответствовали интересам всех держав, и назначили своим представителем в Китае У. Рида [36, с.207].

Элгин отбыл, в Гонконг из Англии во второй половине апреля 1857 г., за ним спустя месяц последовал французский представитель Гро; одновременно из Англии и Франции в Гонконг были направлены дополнительные военные силы. Однако вскоре в Индии началось мощное антибританское народное восстание сипаев, и английские войска, следовавшие в распоряжение Элгина, были переадресованы в Индию.

В связи с этим в военных действиях между англичанами и китайцами в районе устья Чжуцзяна установилось затишье. При огромном превосходстве англо-французских военных сил в технике, выучке и организации война могла принять успешный для цинского Китая оборот лишь в том случае, если бы она стала народной. Однако цинское правительство и его наместник на Юге Е Мин-чэнь больше всего боялись патриотического подъема народных масс и создания вооруженных отрядов. Поэтому Е Мин-чэнь не только ничего не делал для мобилизации населения на борьбу с агрессорами, но, более того, всячески старался ликвидировать уже возникшие добровольческие народные формирования. После сожжения иностранной фактории он выдворил из Гуанчжоу все эти отряды, и они постепенно распались. Он не восстановил разгромленную англичанами гуандунскую военную флотилию. Такая же участь постигла и провинциальную добровольческую армию, которая стараниями Е Мин-чэня к осени 1857 г. была сокращена с 10 тыс. до 2 тыс. [6, с.173]. Своими уверениями, что силы Англии уже на исходе и у нее недостаточно сухопутных войск для захвата Гуанчжоу, он способствовал распространению демобилизационных настроений среди населения. Все это было лишь на руку англичанам.

После того как английские колонизаторы подавили наиболее опасные для них очаги народного восстания в Индии, они вновь получили возможность заняться осуществлением своих агрессивных планов в Китае. В Гонконг стали прибывать войска из Англии, Индии и Франции, и к середине декабря в распоряжении Элгина и Гро уже имелось 13 французских, 26 английских военных кораблей, а также до 4,5 тыс. английских и свыше 1,3 тыс. французских десантных войск. Этими силами оба уполномоченных решили, прежде всего, захватить Гуанчжоу, чтобы тем самым принудить цинское правительство к уступчивости. Разработав план захвата города, Элгин и Гро 12 декабря 1857 г. направили Е Мин-чэню ультиматум с требованием в десятидневный срок согласиться на беспрепятственный допуск иностранцев в Гуанчжоу, на выплату англичанам компенсации за ущерб, понесенный ими во время военных действий, и на переговоры с целью заключения новых договоров [6, с.174].

Недооценивая военную мощь Англии и Франции и основываясь на ложных слухах о том, что якобы английская королева прислала в Гонконг строжайший приказ воздерживаться от военных действий, Е Мин-чэнь категорически отверг ультиматум Элгина и Гро. Вместе с тем он не принял никаких мер, чтобы отразить готовившееся нападение на Гуанчжоу. Город оказался совершенно беззащитным. 30 декабря англо-французские отряды, насчитывавшие около 5 тыс. человек, почти без сопротивления овладели крепостными стенами и внутренними фортами Гуанчжоу [23, с.168].

И хотя маньчжурские восьмизнаменные войска, оборонявшие укрепления, сразу же капитулировали, захватчики в течение нескольких дней не решались появляться на улицах этого огромного города, который при других обстоятельствах легко мог бы стать западней для их сравнительно немногочисленных сил. 5 января интервенты арестовали Е Мин-чэня. Переправленный затем англичанами в Калькутту он, вскоре умер, оставив о себе в народе недобрую память кровавого палача и бездарнейшего дипломата-военачальника, который «не воюет, не мирится и не обороняется».

Одновременно с Е Мин-чэнем оккупанты арестовали также командующего местным гарнизоном маньчжурского генерала Мукэдэнэ и губернатора Бо Гуя. Спустя несколько дней Мукэдэнэ был оставлен командовать разоруженным гарнизоном, а Бо Гуй назначен временным наместником и имперским уполномоченным по связям с иностранцами. Цинское правительство в феврале 1858 г. утвердило это назначение [23, с.169].

Фактически же вся военная и гражданская власть в Гуанчжоу сосредоточилась в руках созданной интервентами «административной комиссии», куда входили два англичанина и один француз. Комиссия контролировала все действия Бо Гуя и имела в своем распоряжении специальные жандармско-полицейские отряды, состоявшие из англичан, французов и китайцев-предателей. Силами этих отрядов при самой активной помощи Бо Гуя и других шэньши и компрадоров оккупанты в середине января 1858 г. изъяли оружие у населения, разграбили провинциальную казну, а также произвели многочисленные обыски и аресты, предотвратив тем самым народное восстание в городе, подготовлявшееся патриотами. Эти же отряды производили непрерывные экзекуции в окрестностях Гуанчжоу, сопровождавшиеся сожжением деревень, бесчинствами и насилиями над мирными жителями [8, с.61].

Таким образом, цинское правительство не извлекло никаких уроков из поражения своих войск в районе Гуанчжоу. Питаясь тенденциозными представлениями о положении дел в мире, оно по-прежнему пренебрежительно относилось к английским и французским «варварам» и считало, что они не осмелятся перенести военные действия в другие районы.

4.3 Подписание Тяньцзинских договоров с западными державами

Шанхай являлся базой агрессии Англии, Франции и США в Китае, поэтому все силы, выступившие на борьбу с тайпинским восстанием, сконцентрировались в бассейне Янцзы. Англия, объем торговли которой был наибольшим, временно соблюдала формальный нейтралитет и внимательно следила за всеми изменениями, будучи озабочена получением прибылей. Торговля США была сравнительно невелика, американцам приходилось меньше опасаться, и их помощь маньчжурскому двору была более активной [22, с.218]. Франция пыталась добиться права миссионерской деятельности во внутренних районах Китая и всеми силами добивалась расположения цинского двора.

В сентябре 1853 года Лю Ли-чуань поднял в Шанхае восстание. Губернатор провинции Цзянсу Гиркана обратился к консулам иностранных держав. Французский командующий Лягер первый предложил свою военную помощь. Затем, заручившись согласием английского и американского консулов, он открыл путь для наступления. В 1854 году французские солдаты огнем из пушек поддерживали атаку цинских солдат, которую те начали, действуя на воде и суше. Когда армия повстанцев штурмовала мост Чэньцзямуцяо, иностранные и цинские войска совместно защищали его. В 1855 году цинские войска осадили город с востока и юга, а французские — с севера; Шанхай пал, а Лю Ли-чуань был казнен.

В момент захвата Лю Ли-чуанем Шанхая правитель шанхайского округа У Цзянь-чжан бежал на территорию сеттльмента. Консулы Англии, США и Франции в Шанхае стали «от имени китайских властей собирать пошлины с иностранных коммерсантов». В феврале 1854 года «У Цзянь-чжан, получив поддержку английского консула, создал на северном берегу реки Сучжоухэ, на территории сеттльмента, временный орган по взиманию пошлин». В июне «посланники и консулы Англии, Америки и Франции, аккредитованные в Шанхае, приняли решение о распространении влияния иностранцев на этот орган, то есть об организации комиссии по таможенным пошлинам. Между консулами Англии, Америки и Франции и правителем Шанхайского округа был заключен договор о шанхайской морской таможне, включавший в себя 9 статей. Статьи 1-я а 5-я касались привлечения иностранцев; это и явилось началом контроля иностранцев над морскими таможнями» [34, с.269].

В июне 1854 года английский посланник Бауринг и командующий войсками Стерлинг встретились с Гиркана и заявили, что «тот факт, что бандиты Шанхая в течение долгого времени не усмирены, приводит к застою английской торговли. Они хотели бы изгнать бандитов куда угодно и тем самым вернуть себе город» [34, с.269].

В августе «главарь американских варваров Маклейн заявил, что его страна намеревается выступить из Шанхая вместе с правительственными войсками для совместного истребления мятежников и открытия движения по Янцзы. До тех пор, пока в Шанхае и других местах останется хоть один неусмиренный бандит, нельзя двинуться дальше» [12, с.117]. В сентябре Маклейн вновь заявил: «Если в указанных императорским уполномоченным местах для торговли (Чжэньцзян, Нанкин, Ханькоу) окажутся бандиты, то необходимо совместными усилиями изгнать их, а также предписать иностранным торговцам внести все старые налоги, которые пойдут на продовольствие для армии» [30, с.169].

В ноябре Бауринг изложил английские предложения относительно пересмотра договора; пункт 9-й этого документа гласил: «Обсудить совместно вопрос о принятии мер для очищения морского побережья от разбойников. В седьмом году (1857 год) в ноте Англии наместнику провинции Цзянсу, Аньхуэй и Цзянси Хэ Гуй-цину говорилось: «Силы разбойников в приморских районах вашей территории очень велики. Это мешает торговле, наша страна очень желает оказать содействие в их уничтожении, дабы искоренить эту заразу» [30, с.170].

Цена за эту «помощь в умиротворении» была очень высока, а именно — отказ от политики изоляционизма по отношению к внутренним районам, допуск во все районы Китая. Важнейшие из этих условий были следующие:

1. Посланники иностранных государств аккредитуются в Пекине.

2. Должны быть открыты новые приморские порты (включая Тяньцзинь) и порты по реке Янцзы.

3. Свободное передвижение иностранцев внутри страны (включая деятельность миссионеров);

4. Пересмотр прежних договоров [34, с.271].

«Западники», представляемые Гирканой, стояли за принятие всех требований. Гиркану считали тогда образцом дипломата. В 1854 году Англия, Франция и Америка выдвинули 18 требований: об аккредитовании посланников в Пекине, открытии торговых портов и другие; в своем донесении Гиркана докладывал:

«Варвары коварны и жестоки, они остановятся не прежде, чем удовлетворят все свои требования»; далее, оправдывая действия трех иностранных государств, он говорит: «Что касается переговоров о помощи мятежникам и нарушении порядка, то ведь Янцзы в настоящее время занята разбойниками, и в силу этого нет возможности помешать им (то есть иностранцам) творить все, что вздумается; они же для поездки в Гуандун, Шанхай или Тяньцзинь обязательно спрашивают разрешение, что как будто не свидетельствует о злых умыслах» [15, с.297-298]. Отсюда следует вывод: «Поскольку варвары столь благонамеренны, не мешало бы проявить великодушие и разрешить им все, о чем они просят», во избежание того, чтобы «варвары, не получив удовлетворения своих желаний, не вызвали в конце концов беспорядки» [15, с.298]. Однако у консерваторов в Китае, которые держали тогда в своих руках решающую власть, была иная точка зрения.

Во-первых, они хотели спасти престиж Небесной династии. Небольшая народность — маньчжуры, — господствовавшая над Китаем, сделала абсолютно непререкаемый «церемониал» важнейшим орудием своего господства над китайцами. То, что иностранцы не преклоняли колен перед китайскими чиновниками, а в особенности перед китайским императором, с точки зрения цинского правительства таило в себе поистине необычную по своим размерам опасностью. В результате, в 1859 году высочайшим повелением было определено, что при въезде в столицу английского, французского и американского посланников для обмена договорами последние «в соответствии с положением о правилах въезда в столицу представителей иностранных (вассальных) государств не должны находиться в паланкинах и иметь эскорт». Впоследствии, когда американский посланник хотел въехать в столицу в паланкине, сопровождающие уговаривали его ехать верхом. В конце концов, решено было ехать в карете. По прибытии в столицу царедворцы объявили о «представлении императору» американского посланника, пытаясь обманом заставить его трижды стать на колени и сделать девять поклонов. В результате американский посланник отказался войти во дворец, поручив сопровождающим вручить верительные грамоты, а сам поспешно выехал из столицы [23, с.336]. Цинский двор счел это . своей дипломатической победой.

Во-вторых — желание продолжать политику изоляционизма в отношении внутренних районов. Маньчжуры не хотели допустить передвижения иностранцев внутри страны, в особенности же ведения ими миссионерской деятельности, так как это нарушало политическую и культурную изоляцию Китая и серьезно угрожало традиционным порядкам [15, с.307].

Восстание армии тайпинов Цины сочли новым доказательством опасности иностранной религии и вследствие этого категорически отказывались открыть иностранцам доступ внутрь страны.

В-третьих, Цины испытывали особую антипатию по отношению к Англии. Император определил свое отношение к четырем государствам в следующих словах: «Русские в течение многих лет поддерживают с Китаем дружественные связи, их следует принять в первую очередь, с оказанием почестей, как гостей. Американские правители не помогали злодеям, с ними надо обходиться вежливо. Франция в четвертом году Сянфына оказала нам содействие при усмирении бандитов в Шанхае, если она раскается, то следует не забывать о ее прежней благожелательности и великодушно простить ей непослушание. Английские варвары — главные злодеи, их никоим образом нельзя простить, в дальнейшем необходимо запретить с ними торговлю через Кантон» [34, с.273].

В-четвертых, существовали подозрения относительно возможной помощи иностранных государств тайпинской армии. Одно время Англия занимала позицию нейтралитета в отношении Тайпинского государства, что вызывало беспокойство цинского двора.

Англия и США требовали доступа в бассейн Янцзы. Цинское правительство, считая это вопросом своей жизни и смерти, никоим образом не шло на такую уступку. Император считал, что «из всех требований мятежных варваров нет ничего более тяжелого, чем требование торговли по берегам рек» [34, с.273].

Иностранцы настаивали на необходимости пересмотра навязанных ими прежде Китаю договоров. Цинское правительство не соглашалось. Государства-агрессоры, не имея возможности добиться изменения договоров и расширения своих прав дипломатическим путем, решили прибегнуть к единственному способу — решению вопроса силой оружия.

После того как Кантон был захвачен Англией и Францией, последние решили, воспользовавшись создавшимся положением, принудить цинское правительство к пересмотру договоров. Россия и США также, использовав напряженный момент, произвели нажим на Китай; совещание посланников четырех держав направило цинскому правительству совместное заявление. Академик Юй Чэн направил ноту посланникам всех четырех государств в отдельности; ведение дел с Англией, Францией и США было поручено наместнику провинций Гуандун и Гуанси, ведение же дел с Россией было поручено высшему сановнику провинции Хэйлунцзян. Получив ноту Юй Чэна, английский и французский посланники, собравшиеся в это время в Шанхае, не были удовлетворены ею; вслед за тем было принято решение о походе англо-французской армии на Север.

В 1858 году союзная англо-французская армия подошла к Дагу. США и царская Россия направили туда же под предлогом «посреднического урегулирования» своих представителей, которые послали ноту чжилийскому генерал-губернатору Тань Тин-сяну. Император предложил Англии и Франции «очистить Кантон — центр Гуандуна, освободить Е Мин-шэня и искренне раскаяться, лишь после этого можно будет договориться по всем пунктам», в противном случае «мало того, что китайские войска начнут осаду Кантона, но еще и пять открытых портов будут закрыты для Англии и Франции» [9, с.255].

Император ошибочно полагал, что Англию и Францию можно этим запугать и вынудить отступить. В апреле союзная армия начала обстрел Дагу, гарнизон, охранявший побережье, потерпел поражение, союзная армия заняла Тяньцзинь; только теперь император послал в Тяньцзинь для переговоров о мире одного за другим: Гуй Ляна, Хуа Шана, Ци Ина. Император сразу же согласился со всеми их требованиями. Англия выдвинула 56 условий, Франция 42, вынудив Гуй Ляна и Хуа Шана скрепить их своими печатями. 26 и 27 июня были подписаны китайско-английский и китайско-французский «Тяньцзиньские» договоры. США и Россия через несколько дней также заключили с Китаем удовлетворявшие их договоры.

Так, например, по Статье 3 «Трактата между Россией и Китаем об определении взаимных отношений Тянь-Цзинь, 1/13 июня 1858 г.» [32], определявшей характер торговых отношений между странами, говорилось: «Торговля России с Китаем отныне может производиться не только сухим путем в прежних пограничных местах, но и морем.

Русские купеческие суда могут приходить для торговли в следующие порты: Шанхай, Нин-бо, Фу-чжоу-фу, Сямынь, Гуандун, Тайвань-фу на острове Формозе, Цюн-чжоу на острове Хайнане, и в другие открытые места для иностранной торговли» [32, с.312].

Нанкинский договор явился началом неравноправных договоров, Тяньцзиньский договор стал усугублением неравноправных договоров.

Важнейшими статьями Тяньцзиньского договора были следующие:

1. Посланники аккредитуются в Пекине, причем ими соблюдается церемониал, принятый между равными сторонами (Статья 2) [33, с.234];

2. Порты Нючжуан, Дэнчжоу, Тайнань (Тайвань), Даньшуй, Чаочжоу, Цюнчжоу, Ханькоу, Цзюцзян, Нанкин, Чжэньцзян открываются для торговли, к работе в морских таможнях привлекаются иностранцы (Статьи 4-5) [33, с.234-235];

3. Протестантская и католическая религии получают право свободной миссионерской деятельности во внутренних районах Китая;

4. Иностранцы имеют право передвижения внутри страны с коммерческими целями (Статья 6) [33, с.235];

5. Судебные дела между китайцами и иностранцами разбираются консульским комитетом совместно с китайскими судьями;

6. Таможенный устав должен быть изменен;

7. Снижается пошлина с тоннажа торговых судов;

8. Иностранные торговые корабли могут заходить для торговли во все порты реки Янцзы (военные суда иностранцев, разумеется, тоже могли входить в Янцзы) (Статья 10) [33, с.236];

9.Англии выплачивается контрибуция в 4 миллиона лянов, Франции выплачивается контрибуция в 2 миллиона лянов (Статья 13) [33, с.237];

10.Признается принцип наибольшего благоприятствования [33, с.238].

Все условия, которые только могли быть выдвинуты тогда англичанами и французами, были приняты «без изменения даже единого слова», обмен ратифицированными текстами договора было решено произвести в следующем году в Пекине. Англо-французская армия отбыла обратно в Шанхай: Гуй Ляном и Хуа Шана был выработан таможенный устав, по которому:

1. Признавалась законной торговля опиумом под новым названием «иностранного лекарства», с каждого пикуля взималась пошлина в 30 лянов;

2. Со всех экспортируемых и импортируемых товаров, за исключением группы особых товаров (шелк, чай, опиум), и группы товаров, не облагавшихся пошлиной (предметы потребления иностранцев), взимались пошлины в размере пяти процентов от стоимости товаров по существовавшим ценам;

3. При ввозе иностранных товаров для сбыта во внутренние районы взималась пошлина за ввоз в размере двух с половиной процентов от стоимости товара по существовавшим ценам, одновременно отменялось обложение лицзинем и пошлинами на старых таможенных заставах Китая [34, с.275-276]. При наличии такого таможенного устава в Китае не могла развиваться промышленность нового типа, старая же промышленность неизбежно приходила в упадок, экономика страны стала носить еще более полуколониальный характер.

Дождавшись ухода союзной армии из Тяньцзиня, император для восстановления своего авторитета приказал Гуй Ляну и Хуа Шана «пробудить в себе естественное чувство совести и напрячь силы для улучшения положения» и заменить 4 статьи об «аккредитовании посланников в столице, торговле по внутренним рекам, передвижении внутри страны и возмещении военных расходов» на статью «об отмене всех пошлин с товаров». Он без сожаления отказывался от ежегодного дохода в несколько миллионов лянов таможенных пошлин не из пренебрежения к деньгам, но, надеясь усилением гнета над народом компенсировать этот убыток.

Гуй Лян и другие не осмелились вступить в переговоры с Англией и Францией, в их докладе императору говорилось, что 10 пунктов могут вызвать сомнения, среди них, например, такие: «Если не взимать пошлин с варваров, то их придется взимать с китайских торговцев. Хотя мы и будем взимать пошлину с купцов, варвары все равно будут считать, что пошлины взимаются с их товаров, а это неизбежно приведет к бесконечным спорам» [34, с.277].

Указание Гуй Ляна на то, что варвары по-прежнему будут вести бесконечные споры, нарушило иллюзии императора. Однако он упорно не хотел идти на мир с иностранцами, втайне строя планы: «Не предпринимать никаких действий с тем, чтобы не вызвать подозрений, предварительно как следует укрепить подступы к Тяньцзиню со стороны моря и ждать, когда в будущем году варвары поедут в столицу для обмена договорами, дабы уничтожить их всех вместе» [24, с.130].

Таким образом, подписание цинским Китаем Тяньцзинских соглашений со странами запада продолжило серию неравноправных договоров Китая с европейскими державами, царской Россией, США, и, прежде всего, с Англией, а также усилило экономическое закабаление Китая отмеченными странами, позволило им также впоследствии активно вмешиваться и в политическую жизнь, в результате чего Китай, фактически, обрел статус полуколонии. Эти крайне негативные факторы, которые усилились в ближайшем будущем с подписанием Пекинских соглашений, привели Китай к упадку, и фактически к расколу, ослабили его на многие десятилетия, дав благоприятную почву для обширной деятельности стран запада.

5. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ЭТАП «ОТКРЫТИЯ» КИТАЯ. ПЕКИНСКИЕ ДОГОВОРЫ 1860 ГОДА

5.1 Попытка Цинов пересмотреть условия Тяньцзинских договоров

Дагу и Бэйтан являются двумя важными выходами в море для Тяньцзиня. Император приказал полководцу Цэнгэринчи привести конницу из Трех Восточных провинций и Монголии для укрепления обороны Дагу; подготовка была проведена довольно тщательно, но в Бэйтане было оставлено лишь несколько десятков солдат для охраны бастиона, что было равносильно отсутствию охраны. Как было определено, для обмена договорами посланники должны были высадиться на берег в Бэйтане и оттуда направиться в столицу. Император через сановника по делам торговли Хэ Гуй-цина потребовал от посланников подчинения его приказу о въезде через Бэйтан. Это был первый шаг цинского правительства. Второй его шаг заключался в требовании обставить въезд посланников в столицу в соответствии со старыми правилами церемониала для стран, являвшихся вассалами династии, в соответствии с которыми «число сопровождающих лиц не должно превышать десяти, нельзя иметь при себе оружие, не разрешается ехать в паланкине в сопровождении эскорта, после обмена договорами сразу же отправиться в обратное плавание, не допускается длительное пребывание в столице» [34, с.277]. Третьим его шагом было требование коленопреклонения во время аудиенции у императора. Получив эти указания, Хэ Гуй-Цин стал зондировать почву у английского посланника, и ответ был следующий: «Можно согласиться с преклонением лишь на одно колено на аудиенции у императора» [34, с.277]. Император же требовал преклонения на оба колена; насторожившись, английский и французский посланники решили начать вооруженную подготовку.

Эльджин в телеграмме адмиралу Сэймуру просил его «сосредоточить в Шанхае в возможно кратчайший срок достаточно сильную эскадру канонерок, предназначенную для сопровождения и охраны посланника Бруса при его въезде в столицу через реку Байхэ (порт Дагу), направив свои войска к Тяньцзиню» [19, с.330].

Маркс говорил по этому поводу следующее: «Допуская, что Тьен-Тзинский договор предусматривает немедленный доступ в Пекин британского посланника, нужно, прежде всего, ответить на вопрос о том, имелось ли со стороны китайского правительства нарушение этого договора, исторгнутого у него пиратской войной, было ли нарушением то, что оно воспротивилось форсированию британской эскадрой входа в реку Пейхо? Как будет видно из известий, сообщенных континентальной почтой, китайское правительство возражало не против отправки британской дипломатической миссии в Пекин, но против того, чтобы британские военные силы поднимались вверх по реке Пейхо; оно предложило, чтобы г. Брус проехал в Пекин сушею без сопровождения военных сил, которые, ввиду свежих воспоминаний о недавней бомбардировке Кантона, жители Небесной Империи рассматривали как орудие вторжения. Разве право французского посла находиться в Лондоне влечет за собою право силою врываться в устье Темзы во главе французского экспедиционного корпуса? Нужно признать, что такое толкование англичанами допущения британского посланника в Пекин звучит, по меньшей мере, столь же странно, как сделанное ими во время последней китайской войны открытие, что бомбардировка города, принадлежащего империи, не означает войну с ней самой, но только местное столкновение с одной из ее провинций. В ответ на предъявленное китайцами требование о возмещении ущерба британцы, согласно их собственному сообщению, «приняли все меры к тому, чтобы, если это понадобится, открыть силой себе доступ в Пекин», поднявшись вверх по реке Пейхо с достаточно грозной эскадрой. Если бы китайцы были обязаны даже допустить в Пекин мирного английского посланника, то они несомненно были правы, сопротивляясь вооруженной экспедиции англичан. Действуя таким образом, они не нарушили договор, но парализовали попытку захвата» [19, с.331-332].

В июне 1859 года английский и французский посланники в сопровождении военных кораблей прибыли в Дагу. Наместник провинции Чжили просил изменить маршрут и ехать через Бэйтан, но посланники не согласились. Союзная армия повела наступление на форты, обе стороны развернули военные действия; в результате союзная армия понесла полное поражение, было потоплено три английских военных корабля, убито и ранено 464 англичанина, французы же потеряли убитыми и ранеными 14 человек, был также ранен и командир английской эскадры Хоуп, союзная армия бежала из-под Дагу и отступила назад в Шанхай.

После того как в Англии были получены вести о поражении, газеты правительственной (либеральной) партии подняли большой шум, «требуя полного отмщения» [19, с.332]. Так, например, «Дейли телеграф» декларировала: «Великобритания должна напасть на все морское побережье Китая, занять столицу, выгнать императора из его дворца и получить материальные гарантии против возможных в будущем нападений» [19, с.333]. «Так или иначе нужно действовать террором, довольно поблажек! Китайцев надо научить ценить англичан, которые выше их и которые должны стать их господами . Мы должны попытаться по меньшей мере захватить Пекин, а если держаться более смелой политики, то за этим должен последовать захват навсегда Кантона. Мы могли бы удержать его за собою, так же как мы владеем Калькуттой, превратить его в центр нашей дальневосточной торговли, компенсировать себя за приобретенное Россией влияние на татарской границе империи и заложить основы нового владения» [19, с.333]. Английское правительство не имело достаточно сил для ведения агрессивной войны в широких масштабах. Этому мешали, прежде всего, попытки консерваторов под видом протеста против войны свалить кабинет. Во-вторых, сумма ввоза в Англию чая через захваченный английской армией район экспорта чая — Кантон — сократилась в 1857 году на 24 миллиона фунтов стерлингов, вследствие чего торговые круги опасались распространения вызванного войной застоя в торговле на Шанхай и другие торговые порты Китая. В-третьих, все еще напряженное положение в Индии связывало действия англичан. В-четвертых, готовившаяся вспыхнуть в Европе война не давала возможности направить на Дальний Восток большее количество войск для подкрепления. В-пятых, существовало опасение, что цинский двор в случае чересчур сильного давления склонится на сторону царской России. Самое же важное препятствие состояло в том, что после краха цинского правительства нельзя было бы объединить все проправительственные силы Китая для совместного подавления тайпинов [30, с.192]. Английская армия в Кантоне, заявив о «походе мести», в то же время присматривалась к положению в Китае. Шанхайские купцы сделали добровольное пожертвование в пользу английской армии в два миллиона лянов серебра с просьбой не предпринимать нового похода. Английский и французский посланники, воспользовавшись этим, направили сановнику по делам торговли Хэ Гуй-цину ноту, в которой указывалось, что, «если дела будут улажены в соответствии с первоначальным договором 1858 года (Тяньцзиньский договор), военные операции могут быть прекращены». Хэ Гуй-цин в донесении императору просил его согласиться с этим. Совершенно неожиданно император, вообразив, что предложение посланников — его крупная победа, издал эдикт, гласивший: «Все пункты мирного договора 1858 года следует считать утратившими силу. Если иностранцы раскаются, то следует те пункты мирного договора годов правления Даогуана (1842 год), которые не имеют принципиального значения, изменить в духе компромисса, чтобы им было о чем сообщить в свои страны. Соглашение должно быть заключено в Шанхае, поход иностранцев на Север недопустим. Если же военные корабли снова войдут в реки и преградят их, необходимо сурово их покарать, чтобы впоследствии самим не испытывать раскаяния» [34, с.279]. Англия и Франция, увидев, что все плоды Тяньцзиньского договора неожиданно оказались вырванными прямо из рук, решились на войну.

Таким образом, все попытки цинского двора пересмотреть условия Тяньцзинских соглашений с агрессивными западными интервентами потерпели провал по причине их абсурдности и полной оторванности от происходившей действительности. Ошибки в дипломатической линии, а также игнорирование «народных настроений» привели к новому витку боевых действий и еще более усугубили и без того тяжелое положение Китая.

5.2 Новое поражение Цинов и подписание Пекинских соглашений

Император приказал Цэнгэринчи снять охрану Бэйтана и особо укрепить Дагу. Он надеялся, что Англия и Франция подчинятся приказу о въезде в столицу через Бэйтан. В июле-августе 1860 года десятитысячная английская и шеститысячная французская армии осадили Дагу. Часть армии высадилась в Бэйтане и атаковала Дагу с тыла.

В середине августа армия Цэнгэринчи была разгромлена и бежала в Тунчжоу, Тяньцзинь пал. Англо-французское командование, не преследуя разбитые войска, выдвинуло требования: открыть Тяньцзинь для торговли, компенсировать военные расходы в размере двух миллионов лянов, разрешить въезд посланников в столицу для обмена договорами в сопровождении войск и согласиться на постоянное их пребывание в столице и т. д. Император приказал Гуй Ляну, Хэн Фу и другим направиться в Тяньцзинь для переговоров и согласиться на открытие Тяньцзиня в качестве торгового порта, но не соглашаться на требование аккредитования посланников в столице. Основание этого распоряжения заключалось в следующем: «Тяньцзинь уже находится в руках этих варваров, и соглашаться или не соглашаться на торговлю еще в одном месте не составляет разницы. Пребывания же посланников в столице ни в коем случае нельзя допускать» [34, с.280]. Два требования: об уплате контрибуции и въезде посланников в столицу для обмена договорами в сопровождении войск — император категорически отказался удовлетворить, заявляя: «Если Гуй Лян и остальные в минуту безумия самовольно дадут согласие на эти два пункта, то тем самым они не только выразят свой страх перед варварами и нарушат нашу волю, но просто отдадут врагу все государство. Мы сразу же казним сановников, виновных в подобном решении, дабы строго сохранить законы государства, а затем начнем решительную войну с варварами» [34, с.280]. Англо-французская армия начала продвигаться к Тунчжоу. Тогда император направил в Тунчжоу принца И (Цзай Юаня) для принятия всех требований, но с условием, что посланники при аудиенции у императора должны становиться на колени.

13 сентября английский и французский посланники получили ноту Цзай Юаня о согласии с условиями капитуляции. Они послали делегацию во главе с Паркером в Тунчжоу для переговоров с Цзай Юанем. 14 сентября Цзай Юань вел переговоры с Паркером и согласился на все условия капитуляции. Он согласился, чтобы английский и французский посланники приехали в Тунчжоу с эскортом, лишь бы другие воинские части союзников не продвигались далее Чжанцзяваня. 18 сентября Паркер выдвинул требование о вручении верительных грамот посланниками лично маньчжурскому императору. От этого Цзай Юань категорически отказался, и переговоры были прерваны. В тот же день головные части англо-французских войск вновь открыли огонь по маньчжурской армии близ Чжанцзяваня. После открытия огня Цэнгэринчи немедленно арестовал Паркера вместе с другими 26 англичанами и 13 французами. После ареста Паркера переговоры прервались [30, с.194]. Император повелел Цэнгэринчи упорно защищать Тунчжоу, а сам стал готовиться к побегу из столицы в провинцию Жэхэ. Непосредственно перед самым побегом был издан рескрипт: «Мы, с шестью армиями нашими, под личным командованием прибудем теперь прямо к Тунчжоу, дабы свершить кару неба и наказать варваров»; это было сделано, чтобы показать, что у императора нет «страха перед варварами». Одновременно устраивались совещания у императора, на которых он незаметно внушал сановникам мысль — они должны удержать его от личного выступления в поход. Основываясь на мнении придворных, император затем издал новый рескрипт по поводу того, что он будет «пережидать события к северу от столицы (в Жэхэ)» [34, с.281]. Он писал: «Подготовку к объезду императором своих земель следует считать непосредственным участием императора в походе, другими словами: «Хочу, чтобы мое бегство считалось личным участием в военном походе!» [12, с.137].

Союзная армия наступала, цинскне же войска рассеивались на пути. В конце сентября союзная армия подошла к городским стенам Пекина, второй имперский сановник — принц Гун (И Синь) бежал и скрылся в местечке Чансиньдянь. Союзная армия вошла в Пекин, солдаты бросились грабить дворец Юань-минъюань, который после этого был подожжен и сгорел дотла.

Союзная армия была полностью удовлетворена. Англия выдвинула 9 условий, Франция — 10, не было лишь человека, который бы подписал их от имени Китая. Император назначил своим полномочным представителем И Синя. Он, более всех настаивавший на войне, долго не осмеливался встречаться с «варварами», и лишь после того как русский посланник, извлекавший выгоды из нейтралитета России, взялся покровительствовать ему, И Синь набрался храбрости и появился на арене для того, чтобы поставить свою подпись и приложить печать.

Китайско-английский и китайско-французский Пекинские договоры были заключены, цинское правительство снова продало суверенные права Китая. В ноябре англо-французская армия покинула Пекин.

Пекинский договор устанавливал:

1. Открытие Тяньцзиня в качестве торгового порта;

2. Разрешение китайцам выезжать на работу в колонии Англии, Франции или другие места за океаном;

3. Англии была уступлена территория Цзюлуна (Коулуна) («Ст. 6. В целях поддержания закона и порядка внутри и в окрестностях Гонконгской (Сянганской) гавани император Китая соглашается уступить королеве Великобритании и Ирландии, ее наследникам и преемникам в обладание и владение ту часть Гулунского городского округа в провинции Гуандун, которая была предоставлена в вечную аренду Г. См. Парксу, эсквайру, кавалеру ордена Бани, члену союзной комиссии в Кантоне от правительства королевы, генерал-губернатором Лан-Цзун-Гуаном .» [25, с.638]);

4. Возврат церковной собственности католическим храмам; французский переводчик священник Делямар добавил от себя такой пункт: «Во всех провинциях миссионеры могут арендовать и покупать землю и возводить на ней постройки по своему усмотрению» [25, с.638], который император также целиком признал;

5. Уплату военной контрибуции Англии и Франции по восемь миллионов лянов каждой, компенсацию семьям убитых и раненых в размере пятисот тысяч лянов Англии и двухсот тысяч лянов Франции. Таким образом, общая сумма, взятая с Китая, составила 16,7 миллиона лянов, то есть большая, чем сумма контрибуции, полученной Англией с Китая в 1842 году [25, с.639].

Контрибуция выплачивалась путем отчислений из поступлений от пошлин морских таможен, морские таможни теперь в еще большей степени перешли в руки иностранцев.

Итогом заключения Тяньцзиньского и Пекинского договоров явилось следующее:

1. Число торговых портов увеличилось с пяти на юго-восточном побережье до тринадцати в семи приморских провинциях и внутренних районах бассейна Янцзы;

2. Если ранее торговля и миссионерская деятельность иностранцев были ограничены пятью портами, то теперь предоставлялось право свободной торговли, миссионерской деятельности и передвижения (то есть шпионажа) внутри страны;

3. Переход от двустороннего установления таможенных тарифов к прямому контролю иностранцев над таможнями Китая;

4. Переход цинского правительства от вынужденной покорности к сближению и союзу с иностранными агрессорами для подавления совместными усилиями революционной борьбы китайского народа. Политика изоляционизма потерпела полное поражение, Китай утратил еще большую часть суверенных прав, полуколониальный характер страны стал еще более явным [18, с.574].

Если до Пекинского договора цинский Китай был единой империей со своей традиционной системой, то теперь под влиянием иностранных держав он вступил на путь, ведущий к расколу, а затем — и к разделу страны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Китайская империя, несмотря на обнаружившиеся в конце XVIII в. приметы нового династийного кризиса, была вполне способна не только разрешать возникавшие проблемы способами, неоднократно опробованными в истории китайской государственности, но и обеспечивать экономический рост (расширение посевных площадей, увеличение производимого продукта, рост населения, усложнение торговых связей и т.д.) С европейской точки зрения это был «рост без развития», если под развитием понимать усложнение технологических связей между человеком и природой, интенсификацию самих технологий и смену соответствующих этим процессам общественных форм. Другими словами можно сказать, что китайское общество нисколько не нуждалось в экономических или духовных ценностях западной цивилизации, и они могли быть только навязаны ему.

В этом и состоит драма китайской истории, к которой часто подходят с этической точки зрения. Более нравственно было бы, очевидно, если бы Восток и Китай как его часть были предоставлены самим себе, течению своею циклического времени. Но в этом случае капиталистический Запад перестал бы быть самим собой, да и история никогда не стала бы в полном смысле слова всемирной. В этом свете экспансия мирового капитализма на основе складывания мирового рынка предстает как «естественноисторический» процесс.

Западноевропейские и, прежде всего, английские торговцы упорно пытались отыскать товар, который был бы принят китайским рынком. В конце XVIII в. стали проступать очертания следующей конфигурации торговых связей на Дальнем Востоке. Англия поставляет ткани фабричного производства в Индию, индийские же товары поступают на китайский рынок. Однако китайский рынок не стремился принять не только английское сукно, но и индийский хлопок. И все же такой товар, в конечном счете, был найден — им оказался опиум, традиционным производителем которого (и экспортером в Китай) была держава Великих моголов еще до ее превращения в английскую колонию.

В конце XVIII в. опиекурение становится серьезной общественной проблемой, существование которой начинает признаваться правительственными кругами. Характерно, что эта губительная страсть охватила в первую очередь верхи китайского общества — чиновничество, а также тех, кто входил в «восьмизнаменную систему». Именно опиум как, пожалуй, наиболее удобный товар для торговли с Китаем был избран английскими купцами в качестве средства выравнивания торгового баланса между странами. Таким образом, с точки зрения коммерческих интересов англичан проблема была решена: серебро продолжало питать британскую экономику и при этом импорт из Китая продолжал расти.

Но возникшая ситуация имела и определенную нравственную сторону, что отчетливо осознавалось как на Западе, так и на Востоке. Торговля опиумом вполне справедливо рассматривалась общественным мнением и в самой Англии, и в Китае как аморальный, недостойный путь решения коммерческих проблем. Однако огромные прибыли, которые получали английские купцы, Ост-Индская компания и Британия в целом, заставляли продолжать торговлю наркотиком.

В деле опиеторговли были затронуты слишком могущественные коммерческие, а как следствие — политические интересы, чтобы ее добровольное прекращение со стороны англичан под давлением нравственных мотивов могло стать реальным. Единственной силой, способной прекратить эту торговлю, было китайское правительство, испытывавшее все большее беспокойство по поводу складывавшейся ситуации. С 40-х годов XIX века Китай становиться объектом колониальной экспансии Великобритании, Японии и Германии, США, которые в ходе агрессивных войн навязали Китаю ряд кабальных договоров, превративших его в полуколонию.

По условиям целой серии этих договоров в период между 1842 и 1860 (Нанкинский договор 1842, Тяньцзиньский договор 1858, Пекинские конвенции 1860 и др.), Китай стал участником «системы неравноправных договоров», принципиальными требованиями которых были:

1) открытие иностранцам для проживания и торговли специально оговоренных портов, включая Кантон, Амой, Фучжоу, Нинбо и Шанхай, а также полное отделение Гонконга;

2) учреждение специальных сеттльментов в этих портах, находящихся под управлением иностранной администрации;

3) экстерриториальность, или распространение действия законов страны-участника договора на ее граждан, находящихся в Китае;

4) открытие в Китае иностранных дипломатических представительств; свобода плавания иностранных судов в китайских территориальных водах;

5) участие в регулировании китайских таможенных тарифов со стороны иностранных партнеров;

6) деятельность внешнеторговых таможенных учреждений под руководством таможенных управлений с иностранным персоналом, находящимся на китайской службе;

7) доступ миссионеров в глубинные районы Китая.

События, связанные со второй «опиумной» войной, не завершили натиск западных держав на Китай. Добившись в целом выгодных для Запада условий проникновения на китайский рынок, каждая из европейских держав стремилась обеспечить и свои собственные интересы в Китае. В некоторых случаях борьба за сферы влияния принимала форму военных столкновений. Именно так складывались отношения между Китаем и Францией в середине 80-х гг. XIX в.

Поражение восстания тайпинов, а также общая ослабленность Китая и неспособность его к противостоянию с более сильными державами, такими, как Англия, Франция, США и Россия, привели страну к окончательному закабалению иностранным капиталом в 60-90-х гг. XIX века.

Опиумные войны стали страшным национальным унижением для Китая, который до этого времени считал себя единственным центром цивилизации. Впрочем, была и другая сторона последствий опиумных воин – Китай стал открываться для западных технологий и инноваций, западной системы образования и медицины, по всей стране начали создаваться современные миссионерские школы и больницы, но цена за такой прогресс была заплачена очень высокая.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1 Ван Хунхуа Развитие Китая и мировое сообщество [Текст] / Ван, Хунхуа // Новая и новейшая история. – 2007. - № 2. – С. 126-131.

2 Болдырев Б.Г. Займы, как орудие закабаления Китая империалистическими державами (1840-1948 гг.) [Текст] : [обзор событий, связанных с подчинением китайского рынка европейскому]. – М.: Политиздат, 1962. – 402 с.

3 Березный Л.А. Начало колониальной экспансии в Китае и современная американская историография [Текст] : [научное издание]. – М.: Мысль, 1972. – 470 с.

4 Дементьев Ю.П. Колониальная политика Франции в Китае и Индокитае (1844-1862) [Текст] : [научное издание]. – М.: Политиздат, 1958. – 370 с.

5 Ефимов Г.В. Очерки по новой и новейшей истории Китая [Текст] : [научное издание]. – М.: Политиздат, 1951. – 365 с.

6 Зарецкая С.И. Внешняя политика Китая в 1856–1860 гг. Отношения с Англией и Францией [Текст] : [научное издание]. - М.: МГУ, 1976. – 327 с.

7 Илюшечкин В.П. Крестьянская война тайпинов [Текст] : [очерк тайпинского восстания в Китае]. – М.: Наука, 1967. – 378 с.

8 Илюшечкин В.П. Китай в годы «Опиумных войн» [Текст] / В.П. Илюшечкин // Вопросы истории и историографии Китая: сборник статей. – М.: Наука, 1968. – С.54-69.

9 История экономического развития Китая, 1840-1948 гг. [Текст] : [научное издание]. – М.: Наука, 1957. – 467 с.

10 История Китая [Текст] : [научное издание] / Под ред. А.В. Меликсетова. – 3-е изд. – М.: Оникс 21 век, 2004. – 752 с.

11 Казимирский Л. Китай в XIX – начале XX в. [Текст] / Л. Казимирский // Гiсторыя: Праблемы выкладання. – 2004. - № 1. – С. 19-29.

12 Китай: история в лицах и событиях [Текст] : [история Китая] / Под общ. ред. С.Л. Тихвинского. – М.: Политиздат, 1991. – 252 с.

13 Китайская цивилизация как она есть [Текст] : [очерк истории китайского народа] / В.В. Ульяненко, К.В. Лучкин, С.Ф. Лейкин. – М.: АСТ, 2005. – 494 с.

14 Клименко Н.П. Колониальная политика Англии на Дальнем Востоке в середине XIX в. [Текст] : [очерк колониальной политики Англии на Дальнем Востоке]. – М.: Наука, 1976. – 359 с.

15 Кравцова М. История культуры Китая [Текст] : [культурологический очерк, освещающий также некоторые политические аспекты]. – СПб.: Издательство «Лань», 2003. – 416 с.

16 Маркс К. Торговля с Китаем [Текст] / Карл Маркс // Карл Маркс и Фридрих Энгельс. – Сочинения. – 2-е изд. – Т.13. – 612 с. – С. 563-572.

17 Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Новая экспедиция англичан в Китай [Текст] : [научно-популярное издание]. – Т.9 – 2-е изд. – М.: Госполитиздат, 1956. – 683 с. – C. 418-433.

18 Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. История торговли опиумом [Текст] : [научно-популярное издание]. – Т.11. – Ч.1. – 2-е изд. – М.: Госполитиздат, 1957. – 487 с. - С.565-583.

19 Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Новая китайская война [Текст] : [научно-популярное издание]. – Т.11. – Ч.2. – 2-е изд. – М.: Госполитиздат, 1957. – 519 с. – С. 322-336.

20 Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Англо-китайский конфликт [Текст] : [научно-популярное издание]. – Т.12. – 2-е изд. – М.: Госполитиздат, 1958. – 879 с. – С. 417-432.

21 Нанкинский договор, подписанный между Англией и Китаем 26 августа 1842 г. [Текст] // Международные отношения на Дальнем Востоке. - Кн.1. – М.: Наука, 1973. – 314 с. – С. 200-203.

22 Непомнин О.Е. Экономическая история Китая [Текст] : [обзор экономического состояния]. – М.: МГУ, 1974. – 565 с.

23 Новая история Китая [Текст] : [научное издание] / Отв. ред. С.Л. Тихвинский. – М.: Наука, 1972. – 637 с.

24 Новое в изучении Китая [Текст] : [научно-публицистический обзор] / Под ред. М.Л. Титаренко. – М.: Наука, 1988. – 204 с.

25 Пекинская англо-китайская конвенция о мире и дружбе (24/X 1860 г.) / Хрестоматия по новой истории в двух томах [Текст] : учебное пособие. – Т.2: 1815-1870» / Под ред. А.А. Губера. – М.: Мысль, 1965. – 783 с. – С. 637-639.

26 Покатилов Д.Д. Дневник осады европейцев в Пекине [Текст] : [научное издание]. – Ялта, 1900. – 296 с.

27 Сидихмедов В.Я. Китай: общество и традиции [Текст] : [публицистический очерк]. – М.: Знание, 1990. – 64 с.

28 Сладковский М.И. Китай и Англия [Текст] : [научное издание]. – М.: МГУ, 1980. – 412 с.

29 Сладковский М.И. История торгово-экономических отношений народов России с Китаем (до 1917 г.) [Текст] : [экономический очерк]. – М.: Наука, 1974. – 384 с.

30 Социально-экономические и политические проблемы Китая в новое и новейшее время [Текст] : [очерк развития Китая в новое и новейшее время]. – М.: Наука, 1991. – 367 с.

31 Тизенгаузен О., Тизенгаузен А.Е., Бутаков А.М. Опиумные войны: Обзор войн европейцев против Китая в 1840-1842 гг., 1856-1858 гг., 1859 г. и 1860 г. – М.: АСТ, 2002. – 516 с.

32 Трактат между Россией и Китаем об определении взаимных отношений Тянь-Цзинь, 1/13 июня 1858 г. [Текст] // Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. - М.: Государственное издательство политической литературы, 1952. – 458 с. – С. 311-315.

33 Тяньцзиньский договор, подписанный китайскими властями с иностранными державами в июне 1858 года [Текст] // Международные отношения на Дальнем Востоке. - Кн.1. – М.: Наука, 1973. – 314 с. – С. 234-238.

34 Фань Вэнь Лань Новая история Китая [Текст] : [научно-популярный очерк]. – М.: Издательство иностранной литературы, 1955. – 600 с.

35 Фицджералд Т.П. История Китая [Текст] : [научное издание]. – М.: Центрполиграф, 2005. – 460 с.

36 Хохлов А.Н. Русско-китайская торговля и политика России в отношении Китая (вторая половина XIX в.). Россия и страны азиатско-тихоокеанского региона в XIX – начале XX в. [Текст] : [научное издание]. – Иркутск, 1988. – 538 с.

37 Ху Шэн Агрессия империалистических держав в Китае [Текст] : [научное издание]. – М.: Госполитиздат, 1951. – 387 с.

Размещено на Allbest.ru